Ненавидеть игрока
Шрифт:
— Триста шестьдесят пять дней с момента нашего последнего инцидента, — бормочу я.
Его губы кривятся от удовольствия. — Отслеживаешь?
— Я была легкомыслена. Ну, типа: «Прошло пять дней с момента инцидента, связанного с безопасностью на складе».
Он фыркает. — Забавно.
— Я не пытаюсь быть забавной и определенно не отслеживаю ничего, что связано с тобой. И мы с тобой совершенно не можем жить в одной палатке. — Мой голос в панике повышается с каждым словом.
Он переворачивается на бок. У него есть татуировка на внутренней стороне предплечья. Оно новое, и я не могу
Я люблю свою кузину и очень рада, что между ними все так хорошо, но мне не нужно видеть с первого ряда, насколько хорошо все идет. Я прекрасно слышу это из двух палаток.
— Ты не можешь остаться с Дженкинсом?
— Точно нет. Это его первая ночевка с Тейлор. Они не собираются долго спать, и я буду побит.
Он смотрит туда, где я все еще стою в дверном проеме палатки. Больше года назад мы с Гэвином тусовались, разговаривали, называйте как угодно. Я была первокурсницей с яркими глазами, и меня так увлекла красивая звезда студенческого баскетбола. Наше «как угодно» длилось всего три недели, что, я знаю, по большому счету кажется незначительным, но у меня было достаточно времени, чтобы влюбиться в него и предложить свою визитную карточку [Прим.: V-card — Девственность]. При этом я могу быть немного излишне злой, когда дело касается всего, что касается Гэвина.
— Нет. Этого не может быть.
Проходит мгновение, прежде чем он поднимается на ноги, гораздо более изящно, чем можно было бы ожидать от такого высокого человека.
— Отлично. Я буду спать на улице. — Он скатывает спальный мешок и хватает одеяло и подушку.
Я прикусываю губу, чтобы не остановить его. Мне немного плохо, но я не могу заставить себя сказать ему не уходить.
После того, как он исчезает снаружи, я подхожу, чтобы застегнуть палатку на ночь, и замечаю его, раскладывающего спальный мешок рядом с костром. Я чувствую еще один приступ вины, но легко отмахиваюсь от него. С ним все будет в порядке. Он больше, чем кто-либо еще в этих горах. «На самом деле, здесь даже не так уж и холодно», — думаю я, дрожа.
— Ви? — Кричит Дейзи, выходя из ее и Джордана палатки. Она переводит взгляд с меня на то место, где Гэвин устраивается в своем спальном мешке, а затем натягивает через голову толстовку и подбегает ко мне.
— Мне очень жаль. — Следуя за мной в палатку, Дейзи сочувственно улыбается мне. — Я чувствую себя ужасно из-за всей этой поездки. Клянусь, я понятия не имела, что он будет здесь и что дополнительная палатка принадлежала ему.
— Просто мне повезло, да? — Я глубоко вздыхаю и сажусь на твердый пол. Гэвин взял мой спальный мешок, одеяло и подушку. Или, технически, я думаю, что они его, но на сегодняшний вечер я думала, что они мои, а теперь у меня ничего нет.
— Есть ли у Джордана в его внедорожнике дополнительные одеяла и подушки?
— Я так думаю. Если нет, ты можешь взять один из нашей палатки. Хочешь, я пойду проверю?
— Нет, я могу это сделать. Иди веселись. Кому-то из нас это должно понравиться.
Она надула нижнюю губу и потянулась, чтобы сжать мою руку. — Мне жаль.
— Игнорируй меня. Я драматизирую. Все будет хорошо.
Она
3
ВАЙОЛЕТ
Я жду добрых тридцать минут, пока не решаю, что Гэвин спит, прежде чем выползти из палатки в шлепанцах к внедорожнику Джордана.
“Боже мой, по ночам здесь становится холодно.” Я двигаюсь так быстро, как только могу, потирая голые руки на ходу. Подойдя к машине, я открываю грузовую дверь и нахожу одно единственное одеяло. Это придется сделать. Я прижимаю его к груди и мчусь обратно. В кемпинге темно и тихо. Должно быть, все уже вымотаны на ночь.
Я была в шести футах [Прим.: 182.88 см] от палатки, когда меня остановило царапанье. Я задерживаю дыхание и жду, появится ли оно снова. Когда это происходит, я хнычу, а затем отступаю в сторону, приближаясь к тому месту, где Гэвин спит у огня.
— Гэвин! — Я шепчу-визжу.
— Что?
— Я что-то слышала.
— Не волнуйся. Если они знают, что для них хорошо, они первым меня съедят. — Он даже не открывает глаза.
Царапанье раздается снова, и мое сердце колотится, когда я взвешиваю свои шансы благополучно добежать до палатки. И тут я это вижу: створки висят открытыми. Боже мой, я не закрыла их, когда уходила. А что если внутри животное?
— О-окей, можешь заходить в палатку, — говорю я и слегка подталкиваю его ногой.
Один из глаз Гэвина открывается на кратчайшую секунду. — Беспокоишься обо мне?
— Нет, — быстро говорю я. — Но, возможно, оставаться парами — хорошая идея.
— С тобой все будет хорошо, Ви. Наверное, это просто енот или что-то в этом роде.
Мне нравится, как он говорит, что, например, столкнуться с енотом было бы совершенно нормально. Еноты страшные, и мне бы не хотелось встретить ни одного в темноте, спасибо.
— Я думаю, что это в палатке.
— Как оно могло попасть в палатку? — Его темные глаза открываются, и он уделяет мне все свое, хотя и сонное, внимание.
— Я пошла к внедорожнику Джордана, чтобы взять одеяло. Ты взял мой. Или твой. Мне нужно было одеяло, а теперь в моей палатке дикое животное. В твоей палатке. Боже мой, пожалуйста, просто помоги мне. — Мой голос граничит с нытьем, и я в полном ужасе.
— Расслабься, — говорит он и встает. Его рука касается моей. Он надел спортивные штаны и толстовку с тех пор, как я видела его в последний раз, и он такой теплый и спокойный, что я не отхожу. Он делает шаг, и я следую за ним, оставаясь рядом. Он подходит к столу и расстегивает рюкзак.
— У тебя есть оружие? — спрашиваю я, пока он роется в переднем кармане.
Он поворачивается с телефоном в руке, и фонарик светит мне в глаза. Я поднимаю руку, чтобы загородить свет, но все еще вижу его самодовольную ухмылку.
— Зачем мне оружие в рюкзаке?
— Я не знаю. Я никогда раньше не разбивала лагерь. Я понятия не имею, что приносят люди.
Он качает головой, и я снова следую за ним, мои руки легко лежат на его пояснице. Я чувствую себя безопаснее, когда он идет впереди, но тогда я тоже ничего не вижу, а не видеть — это ужасно.