Ненавидеть игрока

Дженшак Ребекка

Я отталкиваю его, и он смеется.

— Черт возьми, любого репортера, который не просит рассказать об этой истории, следует уволить.

— Я не могу сидеть рядом с ним с камерой, направленной мне в лицо, и притворяться, будто мы какой-то динамичный дуэт отца и сына. Это фигня.

— Чем ты планируешь заняться?

— Ничем. Я сказал тренеру, что не хочу этого делать.

Я благодарен, когда Ной бросает это, и мы молча перебрасываемся, давая моему мозгу время отключиться от всего, кроме баскетбола.

Когда приходит

время тренировки, тренер выходит на середину площадки и дает свисток. Он велит нам сесть, и мы подчиняемся, рассыпаясь вокруг него на деревянном полу.

— Хорошо, парни. — Он держит доску на бедре. — Надеюсь, вам всем было весело вчера вечером.

Несколько человек смотрят на Томми.

Тренер усмехается. — Я понимаю. Да, но начиная с этого момента, пока наш сезон не закончится, мне нужно, чтобы вы сосредоточились здесь. — Он указывает на корт.

Мы все киваем.

— Тогда ладно. Давайте вернемся к работе.

Тренировка легкая, как и обещал тренер, а время, сосредоточенное только на мяче, помогает мне забыть об отце, что значительно улучшает мое настроение.

Мы с Ноем вместе возвращаемся домой, и он смотрит на дом Вайолет. — Она правда не осталась у нас вчера вечером?

Я качаю головой. — Неа.

— Как ты это испортил? В последний раз, когда я ее видел, она была насквозь мокрой и направлялась в твою комнату, чтобы переодеться. — Он шевелит бровями.

Я смеюсь. — Мне нравится, как ты говоришь, что девушка, падающая в бассейн после ссоры с последним человеком, с которым я спал — это звездная установка для секса.

— Она злилась на Сарию?

— Я думаю, она просто не ожидала, что столкнется со всем этим прошлой ночью. Я знаю, что это не так. — Оглядываясь назад, я понимаю, что было глупо с нашей стороны думать, что мы сможем тусоваться на самой большой вечеринке года и не столкнуться с Сарией или Бэйли, но я действительно не подумал ни об одном из них. Я был просто в восторге от общения с ней.

— Где ты оставил вещи?

— На самом деле я не уверен.

Мы доходим до входной двери, и он придерживает ее открытой для меня, вопросительно приподнимая бровь. — Ты зря потратил время?

— Нет. Мы, э-э, заснули, разговаривая по телефону.

Он смотрит на меня некоторое время, а затем посмеивается себе под нос. — Это настоящая романтическая чушь, Леонард.

— А ты? Я думал, ты собираешься пригласить Джейн на свидание.

— Я пытался. — Он потирает затылок. — Я не думаю, что ей это интересно.

— Ты произнес слова: «Ты пойдешь со мной?»

— Она знала, о чем я пытался спросить.

— Если ты так говоришь.

— Это так. Кроме того, сейчас нет времени ни на что, кроме домашней работы и мяча.

— Это правда.

Ной направляется на кухню, а я поднимаюсь по лестнице.

— Эй, — кричит он, — хочешь пойти в «Убежище» или куда-нибудь попозже?

— Не могу. У меня есть планы.

Я ловлю лишь проблеск его улыбки,

прежде чем скрыться из виду. В своей комнате я смеюсь над сценой, которая разворачивается передо мной: моя кровать выдвинута к окну. По привычке я смотрю на окно Вайолет, но не вижу ее. Мой телефон все еще подключен к прикроватной тумбочке, и когда я проверяю его, у меня появляется дюжина сообщений. Мой желудок сжимается от нового от отца, но тревожное чувство длится всего секунду, потому что на самом верху находится сообщение от соседской девушки.

25

ВАЙОЛЕТ

— Знаешь, когда ты сказал, что хочешь пригласить меня на свидание, я не предполагала, что это будет включать в себя ношение бикини.

— Все лучшие свидания требуют купальников. — Гэвин топчет воду передо мной, его мокрые волосы блестят в мерцающем свете. Солнце село, и воздух остыл. Я пришла, как только он вернулся с тренировки, и он устроил для нас двоих целую вечеринку у бассейна, с кулером, наполненным водой, газировкой и сельтерской водой, и музыкой, льющейся из уличных динамиков.

Это такое прекрасное пространство на открытом воздухе. Когда там полно людей, это сложно по-настоящему оценить, но мы играли в шайбы во дворе (я выиграла) и в волейбол в бассейне (счет не вели, потому что он меня убивал) и плавали на больших надувных плотах животных (Гэвин почему-то все еще выглядит сексуально, сидя на вершине единорога).

Некоторое время назад мы переместились на глубину, оставив все, кроме головы, под поверхностью, чтобы согреться. Я провожу рукой по воде, а затем посылаю плеск в его сторону. Гэвин на секунду закрывает глаза, улыбка уже поднимает оба уголка его губ. Капли воды скатываются по его точеной челюсти, и мне хочется протянуть руку и поймать их.

— Думаю, нам придется снова пойти куда-нибудь, пока я не придумаю что-нибудь, что покажется тебе настоящим свиданием, — говорит он, когда его рука под водой находит изгиб моего бедра. Кончики его пальцев скользят по моей коже, притягивая меня ближе.

Это было лучшее свидание, но я ему этого не говорю. Какой-то части меня все еще нужно держать при себе всю тяжесть моих чувств к нему. В девяноста девяти процентах случаев с ним мне так легко, и мне хочется полностью потерять бдительность, но потом у меня случаются моменты паники, что я по своей воле сброшусь с обрыва, а его там не будет, чтобы поймать меня.

— Ты голодна? — Его пальцы перестают исследовать, но остаются приклеенными к моей стороне.

— Немного, — признаюсь я.

Мы выходим из бассейна, Гэвин хватает наши полотенца и бросает мне одно. Я оборачиваю тело пушистым синим материалом и выжимаю немного воды из волос.

Гэвин протирает голову полотенцем и бросает его на шезлонг. У него безумное тело. Красные плавки низко сидят на его стройных бедрах и облегают бедра. На груди у него немного темных волос, спадающих на живот.