Ненависть дождя
Шрифт:
Марина испытала одновременно и гордость, и досаду. «По плечу похлопал! Он что, вообще меня, как женщину, не воспринимает? Ну, Князь, погоди!».
Приятели умели проигрывать, они поздравляли Марину. Кто-то поинтересовался:
– На что деньги потратишь? Имей в виду, с тебя причитается.
– Устрою собственный милленниум или конец света, – загадочно пошутила Марина. – Ладно, пожертвую немного «в пользу бедных». Кстати, давно мы в боулинг не ходили, там я пиво и поставлю.
Стали договариваться, оказалось, что всем некогда в декабре, две пятницы: 31 декабря и 7 января – отпадают, остановились на 14 – старый Новый
В то же вечер Марина позвонила Тане:
– Можно что-нибудь срочно сделать, чтобы избавиться от этой стрижки «не то мальчик – не то девочка»?
– Слава Богу! Наконец-то тебя проняло! Да ничего не делай, стрижка эта – универсальная. Просто перестань волосы гелем приглаживать, угнетать свое природное богатство. Немного взбей после мытья – и все. А если завить слегка, будешь, как Мерилин Монро, только потемнее.
Марина купила себе несколько новых вещей – от джинсов до купальника, – очень женственных, а также – водостойкие тени и тушь. Маша первая оценила и горячо одобрила новый облик сестры: «Пора выходить из тени». Родители, старательно не осуждавшие ее прежний вид, заметно обрадовались.
– Так гораздо лучше, – сказал папа с довольной улыбкой.
– Хочешь на день рожденья нарядное платье? – спросила мама.
– Спасибо? Это – прямо в точку! Очень хочу! – Марина расцеловала обоих.
Марина успела хорошо освоиться с новым имиджем, прежде чем встретилась с компанией. Обычно они собирались возле гардероба, ожидая, пока освободятся раздевалки. Когда Марина вошла в дверь, шестеро уже стояли в уголке, переговариваясь. Марину они узнали только, когда услышали «Привет! С новым годом!». Парни застыли. Оля окинула ее взглядом с головы до ног и с обратно: джинсы-стрейч, куртка-жакетик, золотистый джемпер, яркая помада, тени и тушь, невесть откуда взявшаяся пышная прическа, – и ее улыбку так перекосило, как будто все зубы заболели. Марина стояла, как на подиуме, гордо подняв голову, и сдержанно улыбалась. Потом остолбеневшие мужчины ожили, заулыбались, окружили ее и заговорили все разом:
– Эх, где были мои глаза!
– Вот это настоящий милленниум!
– И конец света!
– Что же ты, Марина, до сих пор маскировалась?
– Ну, разве ты не понял? Это – чтобы у вас сегодня челюсти поотвисали, – это подошел чуть припозднившийся Олег.
– Почему это «у вас», а не «у нас»?
– Потому что я восхищен, но не удивлен.
Олег просто успел оценить ситуацию и сделал вид, что всегда видел Марину именно такой. Но глаза его при этом как-то особенно блестели. А после бассейна, оживленно рассказывая про свою новую программу, он впервые подал ей дубленку, взял сумку и предупредительно открыл все двери.
Новый ли образ делал свое дело или то, что Марина изменилась внутренне, но когда Князь переключился на Машу, недостатка в мужском внимании у нее не было. Марина отбивала эти знаки, как теннисные мячики. А потом появился Андрей Краснов. Вернее, как у Нагибина, «настал»: «В ее жизни настал Андрей Краснов».
9
Утром встаю рано, все еще спят. Беру лыжи и выхожу за деревню. Какая красота. Ночью подморозило. Каждая веточка покрыта инеем. Лыжи легко катятся вдоль дороги. На душе радостно. Дорога поворачивает, и я вижу его. Какой у него красивый костюм. Мне как-то становится неловко в своей старой курточке с надвязанными рукавами. Он улыбается.
–
– Там очень круто.
– А я не боюсь. Вызываю Вас на соревнование.
– Принимаю.
Он хорошо катается на лыжах. Я уже забыла про свою куртку, забыла кто он. Я смеюсь. Когда я так смеялась последний раз? Он совсем как мальчишка. Я падаю в снег, он заразительно хохочет. У него теплые руки. Мне жарко. Срываю ягоды калины.
– А мне?
Он подъезжает ко мне. Снимаю мокрую варежку, протягиваю ему на ладони ягоды. Его губы обжигают мою ладонь. Похоже, краснею. Он смотрит на меня.
– А кто дальше скатится с той горки? С проигравшего подарок. Конфеты. Вы любите сладкое?
Неловкость прошла. Забираемся на самую крутую горку. Я благополучно съезжаю, а он падает…
Ночью прижимаю к щеке ладонь, кажется, до сих пор чувствую его губы.
Приехала домой. Долго выбираю, в чем пойти завтра на работу. Хочу надеть под пиджак нарядную голубую блузку. Ее вышивала мама. На улице похолодало, замерзну в своей куртке, а под свитером блузка помнется. Какая разница, в чем я буду сидеть в своем уголке на работе? Надо надеть свитер. Еду в блузке. Приезжаю рано, чтобы успеть согреться до его прихода. Не досидев на больничном до конца, является Кавалерия. Почему-то не хочу, чтобы она сегодня приходила. Без пяти восемь. Что я так нервничаю? Встаю к шкафу, спиной чувствую его взгляд, когда он входит в приемную.
– С прошедшими праздниками Вас, девочки!
Он кладет на стол Кавалерии большую коробку конфет. Пьем чай. Кавалерия с Надеждой угощают меня конфетами, а я знаю, что эти конфеты он принес для меня. Мне страшно, а вдруг все узнают. Что узнают? Ничего ведь нет. Или есть?
Рабочие дни пролетают для меня очень быстро, выходные тянутся медленно, не могу дождаться понедельника. Зоя иногда вопросительно смотрит на меня, она о чем-то догадывается. Но молчит, ждет, когда я сама расскажу. А что рассказывать? Я стараюсь не смотреть на него. Он обращается со мной как со всеми. Но иногда очень редко, когда несколько минут мы бываем одни, я разрешаю себе посмотреть на него, чтобы поймать его ответный взгляд. Мне страшно и радостно. Вот дурочка, разве я могу ему понравиться? Что я себе напридумывала?
Кавалерия отпрашивается с работы после обеда. Приношу бумаги в его кабинет и оставляю свою папку на краешке стола. Вечером делаю вид, что собираюсь домой. Все уходят. Меня бьет мелкая дрожь. Вытаскиваю шпильки, волосы падают на спину, вхожу в кабинет. Он стоит, прислонившись к столу, рядом с моей папкой, смотрит на меня. Подхожу, протягиваю руку за папкой. Но почему мои руки легли ему на плечи? Жадно вдыхаю запах его кожи, как давно я этого хотела! Касаюсь его щеки. Он прижимает меня к себе, зарывается лицом в мои волосы.