Ненависть
Шрифт:
— Она сделала меня посмешищем! — Проорав это, он наотмашь рубанул выставленный щит. Затрещало дерево, и Вийон ударил в щель еще и еще, пока закрывшийся от него бедолага не упал, заливаясь кровью.
— Где ваша госпожа? — Граф склонился над умирающим, но глаза того затуманились, и тело изогнулось в агонии.
— Черт! — Пнув от злости уже мертвое тело, Вийон стянул с головы шлем и вытер катящийся по лицу пот.
— Господин, — откуда-то сверху донесся голос капитана Давиго, — баронесса в башне, заперлась наверху.
Заревев как зверь, граф рванулся к лестнице.
— Близко к ней не подходить! — Загремело над толпящимися бойцами. — Она моя! —
Темная фигура впереди. Нырок вперед. Меч просвистел над самой головой, но граф уже подсел под нападавшего. Рывок, и с криком последний защитник полетел через перила вниз.
Этаж, второй, третий, Вийон пробежал по винтовой лестнице на одном дыхании, даже не слыша грохочущих за ним оруженосцев. Он еще не знал, что сделает. Убьет ее на месте, выкинет из окна, а может…
Злая гримаса скривила его красивое лицо.
Если она будет просить, ползать на коленях, молить о прощении, то может быть он и смилостивится. Сохранит ей жизнь. Конечно, женой она уже никогда не будет, может быть наложницей, — он ухмыльнулся, — пока не надоест.
Со всего разгона он врезался в запертую дверь. Дубовые доски затрещали, но выдержали. Вийон вырвал секиру у подбежавшего Давиго.
— Дай сюда!
Страшный удар потряс дверь, и тяжелое лезвие врезалось в дерево до половины. Еще один удар, еще. Хрустнула сломанная доска, и глухо ударился об пол выпавший замок. Вийон ударом ноги распахнул дверь и остановился на пороге. Никого.
Глава 2
Откинув со лба мокрые пряди, он прошелся взглядом по комнате. Большая с балдахином кровать, резной комод, наверху умывальный тазик с водой. Вийон сделал шаг вперед, и черная тень метнулась по полу. Он развернулся как раз вовремя, чтобы поймать тоненькую девичью кисть с зажатым кинжалом.
— Умри! — Огромные полные ненависти глаза уставились на захватчика.
Граф сдавил запястье, и узкий клинок, жалобно звякнув, запрыгал по каменным плитам.
— Не сегодня. — Он с удовольствием склонился над скривившимся от боли лицом и повторил. — Не сегодня.
Сильная мужская рука, наслаждаясь победой над хрупким телом, принудила его согнуться и упасть на колени.
— Моли, — Вийон цедил слово за словом, — моли о милости и прощении.
В ответ взметнулось узкое белое лицо в копне золотых волос.
— Я молю только об одном, — прошептали бескровные губы, — чтобы Великая богиня дала мне шанс воткнуть нож в твое поганое сердце.
Удар тыльной стороной ладони опрокинул девушку навзничь, с глухим звуком ударился о плиты затылок.
— Дрянь! — Сделав шаг вперед, граф длинно и грязно выругался.
Приподнявшись, Луиза сплюнула кровь с разбитых губ и молча начала отползать в угол комнаты. Вийон одним прыжком настиг ее и, схватив за волосы, резко задрал голову.
— Я знаю, чего ты добиваешься, — его полубезумный взгляд уставился ей в глаза, — хочешь умереть быстро. Не выйдет! Сначала ты расплатишься за мое унижение.
Луиза лишь захрипела в ответ, запрокинутая голова грозила вот-вот оторваться. Отпустив волосы девушки, Вийон ткнул ее лицом в пол и поднялся. Злое удовлетворение отразилось в потемневших глазах, у его ног лежала та, которая посмела смеяться над ним, та, что засела в душе беспощадно саднящей занозой, кошмаром последних бессонных ночей. Граф еще раз провел взглядом по вытянувшемуся на полу телу. Задравшийся подол темно-синего платья притягивал и обжигал белизной обнаженных ног.
Ты ведь пришел за этим, — зашептал дьявол в глубине души, — так расплатись по счетам, возьми ее как простую уличную девку.
Пальцы сами нащупали и расстегнули пряжку ремня. Тяжелый пояс с мечом в кожаных ножнах гулко ударился о каменные плиты, а взгляд как намагниченный вернулся к вздернутому краю платья.
Девушка зашевелилась и, не оборачиваясь, вновь поползла. Граф проследил взглядом линию ее движения и выругался. Извиваясь всем телом, она упорно тянулась к закатившемуся в угол кинжалу. Странная тоска всколыхнулась в глубине темной души, эта девчонка ненавидела его сильнее, чем хотела жить. Он сам умел ненавидеть, кажется, он родился уже с ненавистью в душе. С того самого дня, как пятилетним ребенком он получил свой первый стальной клинок, вокруг него всегда лилась кровь. Странная смерть отца на охоте, новый чужой человек, командующий в родном доме. Бегство из замка и долгие пыльные дороги от родни к родне. Унижения и просьбы, отказы и оскорбления. Он был упорен. Он ненавидел сильнее, чем хотел жить. Ненавидел отчима, ненавидел свою мать, склонившуюся перед убийцей. Он ненавидел весь мир, и его меч, покрасневший от крови, был тому свидетель. Бог или дьявол, но кто-то точно прислушался к его мольбам, и он вернулся. Вернулся с войском, взял штурмом свой родовой замок и повесил отчима на воротах, так, чтобы с кладбища отец мог видеть качающийся труп своего убийцы. Да, Вийон ла Руа мог оценить чужую ненависть, но как он сам уже сказал — не сегодня. Сегодня день мести, сегодня он покажет всем, кто смеялся у него за спиной, что Вийон, граф ла Руа обид не прощает.
–
Голова кружилась, и перед глазами плавали мутные круги, но Луиза ползла, ползла туда где, сверкая стальным лезвием, лежал ее клинок. Она не думала как, она только знала, что должна добраться до него, сжать в ладони холодную рукоять и вонзить нож в грудь этого мерзавца, этого негодяя, ворвавшегося в ее дом. Она должна это сделать ради отца, ради всех кто погиб сегодня, защищая ее. Каждое движение давалось с трудом, страх сковывал члены, но она мысленно орала на себя.
Не смей сдаваться, не смей реветь! Отец смотрит на тебя! Ты — баронесса Бренер, не смей опозорить его память!
Каждое слово жгло каленым железом и придавало ей силы. Юная хрупкая девчушка, ломая ногти, сантиметр за сантиметром ползла к цели, несмотря на то, что страшная тень огромного мужчины накрывала ее с головой. Никогда раньше в ней не было столько ненависти, да и откуда, ведь ее все любили. Обожал отец, дворня души в ней не чаяла, все ее баловали и потакали любым капризам, даже старые ветераны отца улыбались, услышав ее звонкий смех. Она не знала, откуда взялась эта черная волна, откуда в ее душе родился этот упрямый злой голос, разрывающий ей голову. Убей! Убей его! Ничего не осталось от прежней Луизы, только испепеляющая душу ненависть, заставляющая ее жить, заставляющая ползти и ползти.
Чем дольше граф смотрел на шевелящиеся обнаженные ноги, на обтянутые платьем бедра, тем сильнее закипало в нем мстительное желание. Похоть рвалась наружу, а он почему-то медлил. Яростный злой шепот внутри подстегивал, — возьми эту суку, посмевшую оскорбить тебя, возьми ее прямо здесь, пусть ее мертвый папаша полюбуется. Возьми, чего ты ждешь!
Он словно нехотя сделал шаг и отбросил кинжал носком сапога в тот самый момент, когда пальцы девушки уже коснулись рукояти.
— Вот так ты поступила со мной, вспомнила?