Ненависть

Белов Иван Александрович

– Тиля похоронить надо, – буркнул Шрам. – А то не по христиански совсем.

– У вас пять минут, – подытожил Дирлевангер.

Лопаты ни у кого не оказалось, куски мертвеца осторожно сняли, сбросили в оплывшую яму бывшего погреба, и уронили сверху кусок трухлявого сруба. Скорбная процессия потянулась на восток, снимая головные уборы и кидая сверху горсти серой земли. Мертвые земли приняли первую жертву. Последнюю-ли? Ответ знал лишь Господь Бог, да тяжелые, хмурые ели, нависшие над безымянной могилой.

Движение стало еще более осторожным, Стрелок буквально рыл носом землю,

тщательно осматривая местность, перед тем как сделать крохотный шаг. Дистанцию между головным дозором и ядром группы сократили до прямой видимости. Наемники поутихли, перестали курить и орать на весь лес. Смерть Тиля заставила иначе смотреть на тайгу и ждать опасность из-за каждого поворота, заросшей лесной дороги. Упомянутый брошенный город прочно поселился в сознании. Чувствуешь себя исследователем, пробирающимся по непроходимых джунглям, в поисках затерянного города древней цивилизации. Хотя какой там может быть город? В лучшем случае развалины деревянных бараков, которых навидались в Первоуральске, ничего грандиозного, на Колизей или Ангкор–Ват рассчитывать глупо.

В час устроились обедать в неглубоком ущелье, надежно укрытом от ветра и посторонних глаз причудливо выветренными, похожими на окаменевшие фигуры скалами. В рационе армейская тушенка, свежий хлеб и вода.

Руди подсел к Стрелку и тихонько спросил:

– А город большой?

– Не маленький, – неопределенно отозвался бандит, и закинул крошки с ладони в рот. – Мимо не пройдем.

– Дома прямо?

– Небоскребы bleat, – заверил Стрелок, достал карту, развернул и ткнул аккуратно подрезанным, грязноватым ногтем. – Мы сейчас тут, город начинается через три километра.

На указанном участке карты темное пятно бескрайнего леса, горы и пара болот размером с Прибалтику. Никакого намека на брошенный город.

– И где?

– Ну вот, разве не видишь? – удивился Стрелок. – Ах да, и вправду ничего нет. У Вольфа есть довоенная карта, ума не приложу, где он ее раздобыл и сколько это стоило, мы по ней прокладывали маршрут, тебе он ее естественно не покажет. Рылом не вышел.

– А ты, значит, вышел?– обиделся Руди.

– Я теперь лицо особо приближенное к императору, делаю неплохую карьеру, – не повел бровью Стрелок. – Судьба странная штука, вчера вроде террорист и убийца, а сегодня незаменимый боец зондеркоманды. Да чего я тебе рассказываю, давно ли сам помойки за немцами убирал? А сейчас почти человек, сам себе сопельки вытираешь. Должен быть мне благодарен.

– Спасибо, – едва не прослезился от счастья Рудольф. – Прямо не знаю, чтобы я без вас делал.

– Долг каждого доброго христианина помогать ближнему, если не удалось вовремя ему подгадить, – расхохотался Стрелок.

Тебе удалось, – подумал Рудольф и спросил:

– А ты был в этом городе брошенном?

– Был, – бандит помрачнел. – Дважды. Первый раз очень давно, мне было одиннадцать, и отец взял меня с собой. Он умел находить простые слова, от которых душу выворачивало наизнанку. Здесь я узнал о прошлом и начал думать о будущем. Второй раз я пришел сюда десять лет назад и привел уже своего первого сына. Традиция. В Мертвых землях люди становятся самими собой. Уходим, хватит рассиживаться.

Потянулись

новые километры старой дороги. Приближение мертвого города совершенно не ощущалось. По логике должно быть все больше следов присутствия человека, а тут ничего. Замшелые камни и лес, кажется становящийся с каждым шагом гуще и гуще. Лешачий край, постоянно показывающий острые зубы. Стрелок дважды находил ловчие ямы, с торчащими на дне острыми кольями. Обе старые, давно заброшенные, с обвалившейся маскировкой. Чуть позже Клаус едва не угодил в огромный, ржавый медвежий капкан, прикованный цепью к огромному дубу.

Заболоченная низина сменилась светлым, сосновым бором, густо заросшим рябинником. Руди запнулся и едва не упал. Из земли торчал металлический столбик с табличкой. Понаставили тут, нормальному человеку не пройти, ни проехать. В траве угадывались подозрительно знакомые, вытянутые холмики. Рядом треснувшая, каменная плита.

– Широкореченское кладбище, – Стрелок словно мысли читал.– Будьте осторожны, говорят мертвецы встают из могил, неуютно им в одиночестве.

– Убогий фольклор мутантов и выродков, – отмахнулся эсэсовец и пихнул ботинком упавший жестяной памятник, с маленькой звездочкой на вершине. – На большее мозги не способны, жаль вас всех в свое время не вырезали.

– Недоработка, – согласился Стрелок. – Тебя просто не было лейтенант, уж ты бы погеройствовал над бабами и детьми.

– Зря дерзишь выродок, – Клаус пошел по могилам. – Защита Вольфа не бесконечна, скоро мы вернемся в Первоуральск и там ты у меня запоешь.

– Тиль тоже мечтал вернуться, – едва слышно прошептал Стрелок и загадочно улыбнулся, продолжив движение. – А сказка, как сказка, ваши европейские ничем не лучше. Те, в которых прекрасный принц насилует Спящую красавицу, сестры Золушки режут себе ступни, и прилетевшие голуби выклевывают мошенницам глаза, в Белоснежке королева танцует в раскаленных туфлях, Русалочка кончает с собой, а Крысолов топит детей.

– Ты слишком умен для недочеловека, – обозлился Клаус.

– Спасибо великому Рейху. Благодаря ему, в моем детстве были лишь два вида развлечений: чтение и стрельба, и в обоих я, без ложной скромности, преуспел.

Руди отвлекся от перепалки. Интересно, почему заброшенные кладбища не производят гнетущего впечатления? Годы стерли печати скорби и тихой опустошенности. Смерть давно покинула эти места. Деревья выросли, черная смородина заполонила полянки, среди могил поселились ящерицы и ежи, свили гнезда певчие птахи. Теперь они безмолвные сторожа старого кладбища, и кто здесь похоронен никто никогда не узнает. Есть ли мертвым до этого дело? Наверное нет.

– Могильник не большой совсем, – пояснил на ходу Стрелок. – Года четыре действовал, хоронили в основном солдат умерших в госпиталях Свердловска. Тысяч восемь. До города от сюда рукой подать.

– Свердловск? – Руди посмаковал незнакомое слово на вкус. – Так назывался город?

–Да. А до этого назывался Екатеринбург. Основан в начале восемнадцатого века, окно в Азию, столица горного края. Бурно рос и к началу войны входил в пятерку самых развитых городов Советского Союза. Кстати, мы в городской черте.