Ненависть
Шрифт:
Медсестра открыла ротик, но Руди мягко прервал:
– Инга, ты можешь идти. Вы, господа в черном, тоже свободны, всем спасибо.
Группа сопровождения выскочила за дверь.
– Вы врач? – спросил Руди.
– Хирург–трансплантолог. Позвольте, я не пони…
– Этот человек ранен, – кивок на каталку, – Огнестрел, три дня назад, нужна срочная помощь.
–Ч то ж вы молчали! – всплеснул руками доктор. – Марта, Ольга, готовьте стол, герра Шнайдера в операционную, срочно!
Белоснежными вихрями заметались медсестры,
– Вам лучше подождать снаружи, – бросил на ходу врач.
– А вам лучше занятся своими делами, – отпарировал Руди. – Я останусь и присмотрю чтобы никто не мешал.
– Через пять минут здесь будет полиция.
– Это их работа, – пожал плечами Рудольф. Огляделся в поисках подходящего укрытия, подтащил к двери тяжелую, деревянную тумбочку, бросил рядом рюкзак. Присел за импровизированной амбразурой. Отличный обзор, коридор просматривался до самого выхода, пусть попробуют сунуться. Тут без артиллерийской подготовки и бронетехники не пройдешь. Пока начнутся переговоры, пока решат кто командует, пока подтянут штурмовую группу, усатый, возможно, успеет заштопать Стрелка.
В городе истошно завыли полицейские сирены. Ближе и ближе. Руди расчехлил винтовку, любовно погладил гладкое, отполированное сотнями прикосновений ложе, и принялся насвистывать веселую песенку. Идите, я жду.
* * *
Час, сутки, двое, неделя. Время растворилось в синем, табачном дыму и сонном мареве накатывающего безумия. Допрос длился без остановки. Мелькали, в круговороте, лица и голоса. Угрозы, сочувствие, обещания. Несколько минут сна. Тяжелое, отравляющее разум небытие. Вновь круговорот вопросов и свет, нестерпимо бьющий в глаза. Теряешь ориентацию в пространстве, путаешься в мыслях и тонешь, тонешь, тонешь в болоте из слов.
« – Где Вольф?
– В Преисподней.
– А если он ранен?
– Сложно выжить с перерезанным от уха до уха горлом, а скорая приедет только когда проложат дорогу.
– Ты убил его?
– Нет.
– Название «Свердловск» о чем-то тебе говорит?
– К сожалению да.
– Цель группы Дирлевангера?
– Золото, другая жизнь. Подальше от дерьма и собственной совести.
– Ты убил Вольфа?
– Нет, но мысль посещала.
– Что случилось с безопасниками из Первоуральска?
– Сунули нос куда не следует. Все умерли.
– Как?
– Без шансов на воскрешение.
– Ты участвовал в террористическом подполье?
– Смотря с какой стороны посмотреть.
– Тебя зовут Рудольф Штольке?
– Да, наверное, не знаю, нет.
– Шел с бандой добровольно?
– Нет, мне платили суточные вареньем.
– Ты убил Вольфа?
– Да, больше некому.
– Подпиши.»
Состояние на грани сумасшествия. Короткая передышка. Комната без окон. Металлический, девственно чистый стол, прикрученные к полу стулья. В углу бесстрастно мигающая видеокамера.
Открылась дверь, вошел мужчина. Средних лет, с острым, неприятным лицом и светлыми, лишенными жизни глазами. Элегантный черный костюм, кожаный портфель. Впечатление портил желтый целлофановый пакет из универсального магазина. Шнапс и закуска?
– Здравствуй Рудольф, – скрипучий голос тер песком по стеклу.
– Здрасьте.
– Следователь Главного управления имперской безопасности Йохан Шульц.
– Очень приятно, – бодро соврал Рудольф. Этот хер первый кто соизволил представиться. Другие только пугали и словоблудничали без меры.
– Я здесь чтобы помочь, – Шульц присел. Так волк говорит повстречав в лесу олененка.
– Спасибо. – пискнул олененок.
– Будем сотрудничать?
– С удовольствием. – Руди постарался привести мысли в порядок. Готовился какой-то грандиозный подвох.
– Для начала осмотрим пару вещей, – следователь зашуршал пакетом и выложил на стол странный набор: расползшегося по швам плюшевого медведя, перстень с падающим орлом в дубовом венке, и лист белой бумаги. Уставился выжидательно, цепко. – Это твое?
– Мое. – признался Рудольф. Смысл отпираться если все лежало в твоем рюкзаке? В конце концов таскать игрушки не преступление, в крайнем случае признак неопасного психического расстройства. Это они еще в рюкзак Кота не заглядывали…
– Знаешь что это? – Шульц коснулся печатки.
– Перстень немецких десантников. Отличительный знак. Снял со скелета в Свердловске, там еще несколько было, лежат с Великой войны. Вольф приказал их похоронить.
– А это? – Шульц указал взглядом на медведя.
– Сувенир из Мертвых земель. Я немного странный. Чуть-чуть совсем.
– Я так и думал, – неопределенно хмыкнул следователь. – А бумага?
– Первый раз вижу.
– А вот так? – Шульц перевернул листок и Руди внутренне сжался. Все, допрыгался. Отксерокопированный план деревни Стрелка, тот самый, что всучил сраный помощник врача, и благополучно забытый в одном из карманов. Идиот. Надо было выкинуть или сжечь. А лучше сжечь и выкинуть, для надежности. Изгиб реки, стороны света, пояснительные надписи на немецком.
– Детские каракули? – предположил Рудольф.
– Бумагу нашли в твоем кителе.
– Не припоминаю, там целая куча мусора.
– В мусоре таятся жемчужины, – сытым котом улыбнулся Шульц. – Предполагаю, это местоположение базы террористов где тебя содержали. Не стоит делать из меня дурака Рудольф. Я к тебе как к родному, а ты комедию разыгрываешь. Хочешь по плохому? Не вопрос, сломать тебя проще простого. Есть множество способов и ни один тебе не понравится. Ну так как?
– Там нет никакой база, – выдохнул Руди. – Обычная деревня, и обычные люди. Не трогайте их.