Ненависть
Шрифт:
– Откуда такая щедрость? Не ожидал, – Руди машинально сунул марки в карман.
– Щедрость первая из моих добродетелей, – похвастал Кот. – Деньги я у Бороды в рюкзаке отыскал, тебе подал на бедность, остальные оставлю в счет оплаты услуг. Я стою недешево.
– Думал вы деньги не признаете.
– Давай не умничай. Проваливай пока я не передумал. Целоваться не будем, слишком много свидетелей.
Руди попрощался с каждым за руку, получил от Кота снисходительный хлопок по плечу и двинулся в сторону ближайших домов. Отошел шагов на пятьдесят,
– Чуть не забыл. А меня возьмут и примут, если я заявлюсь весь такой красивый и модный?
– Не переживай, щеночек! – на губах Кота заиграла подленькая улыбка. – За тебя сам Хозяин Мертвых земель замолвит словечко! Прощай.
На душе неожиданно стало весело и легко, рухнул непомерный груз страха и неуверенности. Да гори оно все огнем. Совсем неплохо, когда есть куда отступать. Ведь перспективы открываются мрачные: полиция, имперская служба безопасности, гестапо, каждая из этих милых организаций захочет себе кусочек несчастного унтертана для опытов. Но это будет потом… и совершенно неважно, сейчас нужно спасти Стрелка.
На окраине опомнился и убрал «Гевер» в чехол. Не стоило наживать лишних проблем с законом, их и так предостаточно. Появление в городе странного парня прошло незамеченным. Никто не обратил внимания на грязного, заросшего щетиной бродягу. Повозку нашел без труда, на первой же улочке встретив старика, сгружающего сено с телеги. Договорились быстро. Сбивчиво рассказал, что к чему, сунул пару купюр. Кот с компанией испарились. Даже следов не осталось. А был ли Кот, поход в Мертвые земли, смерть десятков людей?
Старик заохал, помогая грузить раненого в телегу.
– Где ж вас угораздило-то сынки?
– Белки в лесу напали, засада, – ушел от ответа Рудольф.
Дед понятливо покивал. Дескать да, знаем, белки твари опасные, чуть зазевался и уже в дупле на зиму сушишься, с гарниром из грибов, орехов и прочей вегетарианской херни.
– В больницу?
Руди на секунду задумался. Когда смотришь на местный госпиталь, глаза кровоточат, заведение в румынском стиле: стены дырявые, крыша из соломы, но музычка играет веселая. Нет, там Стрелка быстрее убьет медицина чем сепсис.
– Давай к центру трансплантологии.
– Понял, – старик заговорщицки подмигнул, и взялся за вожжи. – Неча добру пропадать, глядишь на хлеб с маслом и заработаешь.
Руди посмотрел ему в глаза. Оставшуюся дорогу дед предпочел помалкивать, изредка понукая неторопливо плетущуюся, тощую лошадь.
Рудольф думал, что распрощался с этим безликим городом навсегда. С развалюхами, лужами нечистот, и жителями с обреченными взглядами. Странно, больше это убожество не вызывало надменной брезгливости. Только странную, щемящую в сердце тоску.
Приветливо забелело здание центра, резко контрастируя с окружающей нищетой. У стеклянных дверей скучали двое охранников, в черной, обвисшей форме, с наручниками, резиновыми дубинками и баллончиками перцового газа на поясе. Ничего, будет вам развлекуха ребятки.
Руди спрыгнул с телеги и коротко приказал,
– Чего вылупились? Каталку сюда!
Охранники спорить не стали, явно шокированные появлением странного, вооруженного парня с пустыми глазами. Скрылись внутри и вернулись с медицинской каталкой. Переложили Стрелка и сноровисто покатили по бетонному пандусу. За дверью огромный, светлый холл, сверкающей белизной. Пусто и тихо. Молоденькая, симпатичная медсестричка за стойкой регистрации вытаращила глаза.
– Вы куда? Вы к кому?
– Где операционная? – Руди зашлепал по полу, оставляя куски грязи налипшей к подошвам.
– Дальше по коридору, – растерялась сестренка, опомнилась, выскочила, и перекрыла дорогу тщедушным тельцем. – Ой, вам нельзя туда, подождите!
– Милочка, мне можно все, – Руди мягко отстранил девушку, пытаясь быть максимально вежливым.
Открылась дверь, на шум появился доктор, немец лет сорока, откормленный, мордатый, раздутый от собственного величия.
– Инга, что происходит? – голос неприятненький, мерзкий, как у старой девы, заставшей племянника за просмотром порнушки.
– Рвется в операционную! Не могу удержать!
– У меня тяжелораненный, – растерялся Рудольф. – Помощь нужна.
Врач мельком глянул на каталку, скривился и повелительно рявкнул:
– Богадельня для недочеловеков дальше по улице. Пошел вон мразь унтерменшская.
Прежний Руди вернулся. Убогий мусорщик, с детства приученный повиноваться людям с германской кровью. Перед ним немец, сверхчеловек, чистокровный ариец, владыка мира. Бог. Подчинись, рассыпаясь в поклонах. Новый Руди, рожденный под волчий вой и пение пуль ударил зачехленной винтовкой в лоснящуюся, жирную харю. Мокро хрустнуло, падаль опрокинулась на пол. На белый халат хлынула нереально алая кровь. Врач потрогал свезенный в сторону нос и истошно завыл. Привык корчить хозяина жизни, ни разу толком не били. Изо рта тянулись зубное крошево и кровавые слюни.
– Добро пожаловать во взрослый мир мразь, – рыкнул новый Руди и улыбнулся сестре. – Будь добра, проводи нас в операционную. Пожалуйста.
– Идите за мной. – побелевшая под цвет стен медсестра упорхнула по коридору, таращась на корчащегося врача.
Каталка мягко катила по плитке. Охранники втянули головы в плечи. Скорее всего, к вечеру оба будут уволены, зато довольны, здоровы и живы, попивая дома чаек, и хвастаясь перед женами умением избегать конфликтов с агрессивно настроенным психопатом.
Свернули направо, тупик окончился распашной, непрозрачной дверью, куда вся процессия тут же вторглась без приглашения. За ней небольшая, сверкающая чистотой операционная, залитая ярким, электрическим светом. Вход один, на окнах решетки, отлично.
Навстречу выскочил лысый коротышка предпенсионного возраста, с пышными усами, облаченный в белый халат и шапочку. Маска свободно болталась на груди.
– Какого черта? – воскликнул усатый, пока еще не особо волнуясь. Хотя следовало бы.