Ненавистная. Я всегда тебя любил
Шрифт:
Где найти такую сумму в столь короткий срок, я не знала. Продать фирму отца? Наш дом? Как оказалось, «идущие в гору дела» на самом деле катились в бездну со скоростью света.
– Никто из наших знакомых и друзей не даст нам такие деньги, – объясняла я сестре своё решение обратиться к Борису.
– А Державин даст? С чего бы?
Я не была уверена и в Борисе Державине, но думала, что, может быть, он почувствует свою вину, сочувствие, да все что угодно. Когда я шла к нему, то думала, что делаю глупость, но уж лучше было унизиться перед Борисом, чем оказаться в руках Карапетяна. Условия,
– Потому что… – вздохнула я, все ещё не выпуская руку сестры. – Потому что лучше стать наложницей Державина, чем оказаться проституткой в каком-нибудь закрытом борделе для извращенцев.
Снежана передернула плечами.
– Я не хочу такой ценой спасаться, – пробубнила она.
– Не велика цена, – улыбнулась я. – Борис не самый худший из мужчин.
Снежана покосилась на меня.
– Но ведь ты ему отказала тогда… давно, хотя он вроде тебе даже нравился.
– Я была глупа, Снежана. Не уверена, что сейчас поумнела, – издала я нервный смешок. – Главное, что Борис согласился помочь. Все остальное – лирика. Так, хватит! – Я вскочила с кровати. – Сначала собираем твои вещи, ну а потом мои.
– Я не буду брать все это с собой, – кивнула она на шкаф. – Я даже не знаю, куда поеду.
– Сядешь в машину и отправишься в путешествие. Наверняка, какой-нибудь городок тебе приглянется.
– Не хочу жить в захолустье.
– Главное, что ты будешь жить, – напомнила я ей. – А где – не важно.
Глава 7
– Ну что ж, сейчас узнаем, куда меня примагнитит маятник судьбы, – шутила Снежана, зажмурив глаза.
Мы собрали ее вещи, постаравшись уместить их в четыре объемных чемодана, и теперь сидели на просторной кухне. Я сварила кофе и разлила его по чашкам. Снежана нашла в кабинете отца потрепанную карту России и, взяв кулон с топазом на длинной цепочке, раскручивала его над нашей необъятной родиной. Она никак не могла решить, куда ей переехать, поэтому выбрала вот такой способ: над каким городом остановит свое вращение кулон, туда Снежана и отправится. Для чистоты эксперимента она закрыла глаза и встала, чтобы не упираться локтями в стол.
Кулон замедлял свое вращение, и я с интересом наблюдала, где же он остановится.
– Черт, мы идиотки! – схватила я сестру за руку.
– Почему это? – Снежана открыла глаза.
– Потому что твоя задумка не работает: руку ты держишь над центром карты, и по-любому выпадет какая-нибудь дыра на пике Уральских гор, – объяснила я.
– И что ты предлагаешь? – насупилась Снежана.
– Брось монетку, – предложила я, – или сама выбери, куда ехать.
– Лучше монетку.
Снежана выбежала из кухни и вскоре вернулась со старой детской копилкой, которая до сих пор хранилась в ее спальне. Эту копилку в форме зайца ей подарил папа на пятый день рождения, кажется, заяц был из какого-то дорогущего фарфора, и сестра так и не решилась ее разбить, бережно складывая монетки в прорезь между заячьими ушами.
– Жалко, столько лет… Ай! – взвизгнула я, когда Снежана грохнула зайца об мраморный пол.
– Нет6 не жалко. Начинаю новую жизнь!
Она взяла первую попавшуюся
– Ярославль, – выдохнула Снежана.
– Не так далеко, – улыбнулась я.
– Да уж. Хоть не придется тащиться в Оймякон, – фыркнула Снежана.
Потом мы долго собирали рассыпавшиеся по полу монеты и осколки когда-то такого прекрасного зайца.
– Ай! – вскрикнула Снежана.
Она неосторожно взялась за острый осколок, и тут же из пальца закапала кровь.
– Подожди, я сейчас! – Я убежала в ванную в поисках пластыря.
Открывая и закрывая ящички, я видела, как дрожат мои руки, почувствовала, как к горлу подкатил ком.
Вернувшись в кухню, я нашла сестру, по-прежнему сидящей на полу. Она сжимала осколок копилки, теперь окропленный ее кровью, и ревела.
– Ну что ты, милая моя, – обняла я Снежану. – Все будет хорошо. Все будет хорошо!
– Он нас бросил, – рыдала она. – Как легко вот так взять и пустить себе пулю в голову, – орала она, захлебываясь слезами. – И не надо больше ни о чем думать. Плевать на нас! Ему всегда было плевать на нас!
– Снежа, не надо. – Я прижала сестру к себе еще крепче. – Главное, что мы есть друг у друга. Все наладится, вот увидишь.
– А если нет? А что, если Карапетян не согласится взять деньги у Державина?
– Согласится, – убеждала я сестру, хотя в глубине души и сама боялась, что ничего не получится.
– А что, если он возьмет деньги, но все равно придет за нами?
– Не придет…
А если придет, то Снежаны не будет в Москве, и никто не будет знать, где она. А я? О себе я не думала. Главное, чтобы со Снежей все было хорошо. Она слишком ранимая, моя девочка. Сначала мама, потом отец… Нет, она должна пережить это и стать счастливой несмотря ни на что.
– Давай я наложу тебе пластырь. – Я взяла сестру за руку и приклеила пластырь, обмотав его вокруг порезанного пальца. – Вот так. Будем пить кофе?
– Он уже остыл, – всхлипнула Снежана.
– Ничего, я сварю новый.
Когда кофе был готов, я поставила чашку перед сестрой и добавила в нее изрядную порцию сливок.
– Все пьют кофе со сливками, а Снежана – сливки с кофе, – пошутила я, и сестра засмеялась. Я подхватила.
Наш смех прервал звонок мобильника. Я взглянула на экран. Номер был незнакомым. Под ложечкой засосало… Кто-то из подручных Карапетяна хочет напомнить, что сумма нашего долга сегодня еще выросла в разы? Они звонили нам каждый день, озвучивая долг и количество дней, которое осталось до часа Х.
– Алло, – осторожно ответила я.
– Ангелина, ваша с сестрой проблема улажена. – Услышав голос Бориса, я облегченно выдохнула. – Вы больше ничего не должны Эдику. В течение часа он сам позвонит тебе и подтвердит это.
– Спасибо, – сдерживая эмоции, сухо ответила я. – Я приеду сегодня около восьми.
Он отключился, ничего не ответив. Только сейчас я поняла, что, оказывается, у меня не было номера Бориса, а вот он мой нашел запросто.
Снежана смотрела на меня вопросительно, и я тут же передала ей слова Бориса.