Ненавистный брак
Шрифт:
Лиза весело рассказывала о своих планах по обработке карелинских угодий. Нюшка принесла самовар, и Карелин заметил, что все слуги двигались с той же уверенностью, что и их хозяйка. Заметил он и то, что в комнатах царил порядок, и для Лизы этот дом стал родным.
Старая мебель была отполирована до блеска, точно так же сверкали оконные стекла. Пианино выдвинули из темного угла, и теперь оно стояло на почетном месте. Четыре древних кресла заново набили и поместили рядом с печуркой перед низеньким столиком. Лиза привела гостей в этот уютный уголок. Она была довольна, хоть
Наташа поздравила княгиню, воздав должное ее трудам, но Лиза уверяла, что ее помощь была незначительной по сравнению с тем, что сделал поп.
– Наташа, Ваша комната уже готова, – заметила Лиза, недвусмысленно давая гостье понять, что в этот раз распоряжения по дому отдает она, и, не давая Масловой времени на расспросы, добавила: – Мы ждем Вас к ужину, если Вы не очень устали, впрочем, если пожелаете, вам могут подать ужин и в комнату. – Это прозвучало почти как приказ.
Оставшись вдвоем с мужем, Лиза предложила ему еще один бокал хереса.
– Предпочитаю водку, – ответил Александр.
– В усадьбе водки днем с огнем не сыскать, – как само собой разумеющееся сказала Лиза, – да и во всей деревне тоже, но если хочешь, можно послать кого-нибудь в Киев за несколькими бутылками лично для тебя. – Она улыбнулась, увидев тень на лице мужа. – Раз ты дал мне полную свободу, я внесла кое-какие изменения, и самое значительное из них – отсутствие водки. Теперь крестьяне вдоволь пьют воду, квас и чай, а в здешнем погребе есть иностранные вина и домашнее пиво.
– Ты говоришь серьезно, Лиза? Ты добилась того, что эти нехристи бросили пить?
– Да, мне это удалось...
– Невероятно! Ведь запретный плод сладок.
Они снова заговорили о деревне, и Лиза рассказывала о том, что сделала, и о том, что взялась учить слуг грамоте. Александр слушал жену с немалым удивлением. Он неторопливо закурил папиросу и медленно ответил:
– Вероятно, любой скажет, что ты счастлива, Лиза.
– Скорее, я стала спокойнее, и этого довольно.
– Да нет, ты счастлива! – с явным негодованием повторил Карелин.
– Ты чем-то обеспокоен?
– Мы говорим не обо мне. Не стоит об этом, – Александр посмотрел на жену и добавил: – Знаешь, ты держалась с Наташей весьма дружелюбно.
– Я посчитала своим долгом быть с ней любезной. Полагаю, ты не находишь, что это плохо.
– Ничуть, Лиза, я считаю, что все очень хорошо, кроме запрета на водку. По крайней мере, для меня.
– Для тебя, разумеется, нет никакого запрета.
– Ладно, – Александр вздохнул. – Может, выпьешь со мной вина?
– А почему бы нет? Бокал вина мне не повредит...
– Ты ненавидишь все хмельное, правда?
– Я ненавижу его свойство делать из человека скота.
Александр почувствовал, как его щеки обдало странным жаром, а потому резко развернулся и подошел поближе к печурке.
– Завтра я пошлю кого-нибудь за водкой в Николаевку, – с вызовом заявил он.
– Хозяин – барин, – смиренно ответила Лиза.
– Думаю, тебе безразлично, что я буду делать.
– Мне это важно, потому что ты должен подавать пример. Я сделала все это для
– Ты нашла его в библиотеке, как я понимаю.
– Да, я прочитала все, что ты написал, Александр. Это были замечательныестраницы.
Карелин повернулся к Лизе и, едва взглянув на нее, зажмурился. Она показалась ему такой изящной и восхитительно красивой, что для него была невыносимой боль от того, что он не мог обнять ее. Александр налил себе стакан вина и залпом осушил его, борясь со своей безумной страстью к жене. Неожиданно и не к месту он вспомнил другого мужчину, которого любила Лиза, и судорожно стиснул в руке стакан, а потом изо всей силы швырнул его в печурку. Ударившись о горящие дрова, стакан разбился. Лиза вздрогнула от необъяснимой ярости и непонятного поступка мужа, но не встала с места, оставаясь внешне спокойной. Лиза внимательно смотрела на Александра, и, несмотря ни на что, ему стало стыдно за свою вспышку гнева.
– Почему ты стараешься вывести меня из себя, Лиза? – спросил он.
– Я? – удивление Лизы было таким искренним, что Карелин снова опустил голову. Как он мог упрекать ее?
– По правде говоря, ты замечательно потрудилась, и я поздравляю тебя, вот только делала ты все в этом распроклятом месте, в позабытой богом глухомани...
– И это так обеспокоило тебя? А ты не считаешь, что эта глухомань уже достаточно наказана? Ты слишком злопамятен. Прости, что говорю так прямо. Я не хочу осуждать тебя, но, тая в своей душе обиду, ты причиняешь больше боли самому себе, чем остальным. Призн'aюсь тебе, что общение с простолюдинами сделало меня чуть отзывчивей и снисходительней, я стала более чуткой и человечной.
– Вероятно, поэтому ты и отпразднуешь еще одну победу, – горько усмехнулся Карелин. – Если завтра будет такая же хорошая погода, мы начнем распахивать луга, что у реки, опробуем современные методы обработки земель.
– Это ты отметишь победу, Александр, и я надеюсь, что ты не выйдешь из себя, услышав, что я от всей души благодарю тебя.
– Но это мне следовало бы благодарить тебя, ведь это принесет мне прибыль.
– Прибыль для тебя неважна. Денег у тебя и так с избытком, к тому же ты ненавидишь их.
– Да, я ненавижу их, – вскипая от гнева, зло подтвердил Александр. – Я ненавижу их за все то зло, что они причинили, за алчность, которую они пробуждают в людях, заставляя их забывать обо всем, лишь бы получить барыш, урвать, как можно больше. Я ненавижу деньги за то, что на них можно купить все или почти все!
Карелин посмотрел на жену, словно бросая ей вызов в ожидании протеста и отчаянно желая разрушить ее невозмутимость, ее превосходство, которое невыносимо ранило его и бесило, но Лиза оставалась спокойной, ответив на прямолинейный выпад мужа лишь кроткой улыбкой. Она с грустью думала о том, что ничто не могло их сблизить, если муж находил удовольствие в своем горе и нетерпимости.