Ненавижу блондинов
Шрифт:
Разглядывала ставшие такими дорогими черты. Сдержалась, чтобы не провести пальцами по губам, которые так жарко целуют, столько раз признавались мне в чувствах. Облизнула губы, занывшие от желания повторить наш поцелуй. Знакомое тепло растекалось по телу, дурманило голову. Хотелось снова испытать сумасшедшее желание, вновь захлебываться его страстью, его любовью, даря в ответ свою.
Он же чувствует, как я хочу его, всегда чувствовал. Почему медлит? Почему не поцелует? Все еще обижен? Наказывает за причиненную когда-то боль?
Старалась не замечать его взгляда, непривычно равнодушного, точно он смотрел на занятную букашку, не больше.
— Я соскучилась, — призналась ему.
— Соскучилась… это все?
В этот момент заглянул официант, интересуясь заказом. Я растерянно глянула на Максима, все также обнимая его за шею. Вряд ли нашлась сейчас такая сила, что оторвала бы меня от него. Из головы совершенно вылетело, что мы в ресторане, хоть и отгорожены от всех. Мне же хотелось другого уединения.
Максим отпустил парня, обещая определиться с заказом позже.
— Очень хотела тебя увидеть, — улыбнулась ему, когда дверь закрылась, и мы снова остались одни.
— Ты увидела. Это все?
Недоверчиво глянула на него, не понимая его отстраненности. На миг показалось, что моего Макса заменил бездушный робот.
— Ты спешишь? — я немного обиделась и ревновала.
Рассчитывала на другой прием у Макса. Я ждала недоумение, растерянность, обиду, приготовилась к упрекам, но только не холодное безразличие. Словно он заглянул сюда ко мне, не увидел ничего интересного или стоящего и торопится сбежать. Будто в другом месте лучше и интереснее. Ревность кольнула сердце.
— Да, очень. Меня ждут дома, — он оглянулся на дверь, точно только и мечтал о том, чтобы сбежать поскорее.
Мы стояли, вроде как обнявшись. Макс держал меня за талию, я обвила его шею. Но ничего интимного и близко не было.
— Меня тоже ждут, но я там, где мое сердце, — Я прижалась к груди, слушая ровный стук его сердца. — А мое сердце рядом с тобой. Навсегда.
Грудь до того мерно воздымавшаяся под моими ладонями замерла. Максим перестал дышать, переваривая мое признание.
— Ты хотела мне признаться? — не поверил он.
— Да, я хотела сказать, что сожалею. Всегда жалела. Я была не права, когда оттолкнула тебя и ушла. Не знаю, что на меня нашло тогда. Я себя не понимала. Запуталась в своих чувствах. Но сейчас, понимаю, что мне не хватает именно тебя, — я приблизила губы к его щеке, почти касаясь. Максим стоял, не шелохнувшись, точно изваяние. — Макс, ни ребенок, ни удобный муж не заменят чувств. Настоящих чувств, таких, какие были между нами. Любовь, как у тебя ко мне. Как теперь у меня к тебе… — и горячо добавила: - Мы должны быть вместе. Любовь важнее всего…
— Любовь важнее всего — лучше не скажешь, — согласился Макс. — Я тоже выбираю любовь. Всегда выбирал и всегда буду. Без нее все теряет смысл. Особенно отношения.
Я подняла на него взгляд, чувствуя,
— Макс, — прошептала, потянувшись к его губам: — Я люблю тебя…
Губы встретили пустоту, встречного касания так и не произошло. Я открыла глаза, с удивлением глядя на него, не понимая, чего он медлит. Черт с ним с заказом и рестораном. Рядом хорошая гостиница, и нас ждет такая ночь, которой до того не было ни у меня, ни у него. Жизнь одна.
— Маша, я тоже люблю… — он сделал паузу, обжигая меня льдом зеленых глаз, — свою жену. Только ее одну во всем мире. Мне больше никто не нужен.
— Что! Ерунда какая-то, — я отстранилась, и он немедленно отпустил меня: — Ты любил меня. Снова полюбить также не возможно.
— Также невозможно, — он невесело усмехнулся. — Ту больную одержимость тобой и вспоминать не хочется, — он сделал два шага к выходу и обернулся: — Я желаю тебе… влюбиться по-настоящему… в собственного мужа.
Дверь мягко закрылась, а я, скошенной травой, рухнула на стул.
Он уходил… уходил к той… рыжей… Не отдам! Мой! Любой ценой будешь моим… ничего не пожалею, только бы вместе… Боженька, любую цену только снова с ним…
Молю! Молю!
Я рванула следом, выпутывая длинный ремешок сумки, закрутившийся на спинке стула. Из нее слышался приглушенный звонок телефона. Мелодия стояла на маму. У нее сейчас Ляля, может, с ней что-то.
— Что, мам? — раздраженно поинтересовалась я, заметив три пропущенных.
— Игнат, — выдохнула она, справляясь с волнением.
— Что там он? — Резко рванула дверь, всматриваясь в фигуры в коридоре.
Снуют официантки с подносами. Высокой фигуры Макса не видно.
— Он чинил дома проводку и артерию пробил. Дома реанимация. Мы с отцом едем. Кровь нужна, — мама говорила сбивчиво, глотая слова — У него редкая такая…
— У меня такая же, — прошептала я, еще до конца не осознав новость.
В динамике фоном шумела забитая автомобилями магистраль. Рычали моторы, возмущенно пищали клаксоны. Я молча слушала, представляя, как сейчас умирает мой хороший и добрый муж. Я сама назначила цену за любовь, и жизнь, похоже, приняла ставку…
Окончание «Не кляни постылого — приберет Бог милого»
От слез почти не видела дорогу, летела вперед, шепча молитву. Сердце от страха сжималось. Телефон настойчиво повторил вызов. Я схватила, надеясь на хорошие новости. Вначале не поняла, кто говорит. Голос Максима показался далеким и чужим.
— Маша, ты в порядке? — Механически отметила заботу и тревогу в голосе, такие привычные когда-то и ненужные сейчас. — Я ушел, бросил тебя в таком состоянии. У тебя были такие глаза. Сейчас места себе не нахожу. Переживаю за тебя.