Ненавижу эту роль
Шрифт:
— Значит. Это магия, ей невозможно сопротивляться, — она продолжала на него смотреть, чувствуя как замирает сердце в ожидании его ответа.
Стивен задышал чаще, выровнялся, посмотрел на нее с болью и обидой:
— Все возможно. Признайся уже, что просто не хотела сопротивляться, тебе самой нравилось все, что он с тобой делал.
Стеф сжала зубы, чувствуя как изнутри поджигает душу медленно вскипающая злость, глубоко вдохнула, из последних сил пытаясь сдержаться, но все-таки взорвалась и крикнула:
— Встань.
— Что? — удивленно поднял на нее глаза парень, она поймала его взгляд и уже не отпустила. Собрала всю кипящую внутри злость и прорычала ему в лицо:
— Вставай, я сказала, — Его глаза остекленели, он медленно поднялся с бортика, продолжая растерянно смотреть на нее. Стеф встала напротив и со злобной улыбкой скомандовала: — На колени.
Парень помедлил секунду и опустился на колени, став с ней почти одного роста. В его глазах отрешенная апатия боролась с каким-то интуитивным ощущением, что он что-то делает не так. Стеф приблизила свое лицо к его, с сарказмом и болью прошипела:
— Нравится? Приятно, когда с тобой такое делают? Или не очень, а? — с демонической улыбкой запустила пальцы в его волосы, сгребла их в кулак, продолжая заглядывать в глаза. — Что-то мне подсказывает, что тебе не нравится… Так что же ты не сопротивляешься? Ведь нет ничего невозможного.
Он продолжал молча смотреть в ее глаза с отсутствующим видом, она развела руками:
— Странное ощущение, да? Твое тело, твои мысли… было твое — стало чужое. Вот так вот просто, раз — и все. И ты ничего не можешь сделать… — она с напускной иронией призадумалась, — или можешь? Ты же у нас все можешь, ты Стивен, мать твою, Всемогущий, — Она запрокинула голову и истерично хохотнула в небо, опять в упор посмотрела на парня: — Что ж ты не сопротивляешься? Попробуй, вдруг получится?
На его лице не дрогнул ни один мускул, только взгляд стал еще более растерянным, с оттенком страха.
— Не получается? — понимающе закивала Стеф. — Ну ничего, ты еще пробуй. Ведь нет ничего невозможного, да? Или ты не хочешь сопротивляться? — Она наклонилась еще ближе, провела ногтями по его щеке, по подбородку, взяла за шею. Цинично приподняла бровь: — Похоже, тебе это нравится… ты же не сопротивляешься, значит — нравится. Продолжим? — Сильнее сжала его горло и прошипела: — Раздевайся. Давай, расстегивай рубашку, вот так.
Он задышал чаще, руки медленно поднялись к воротнику и стали расстегивать пуговицы, Стеф следила за его пальцами с самодовольной улыбкой, а когда он расстегнул пояс, опять посмотрела в его глаза и похлопала по щеке:
— Достаточно. Ложись, — парень замер, в глазах была бездна непонимания, почему он делает то, что делает, грудь поднималась и опускалась так часто, как будто он боролся с истерикой. Стеф чуть надавила на его плечо и повторила: — Лежать, мой дорогой. Давай, тебе же это нравится.
Он осторожно сел на плитку дорожки, потом лег, глядя в небо и продолжая часто дышать. Стефани сделала пару шагов вразвалочку вдоль его распростертого тела, развернулась и наклонилась, заглядывая в лицо с поддельным удивлением:
— И это нравится… надо же, — Переступила его пояс и уселась сверху, сжав коленями его талию, поманила пальцем: — Иди сюда. — Он чуть приподнялся и оперся на локти, она криво улыбнулась: — Классно, да? Я вижу, тебе нравится. Или нет? — помолчала, глядя в его растерянные и испуганные глаза, крикнула: — Говори.
— Нет, — перехваченным голосом ответил парень, — не нравится.
— Так что же ты не сопротивляешься? — Она вся дрожала от бурлящих внутри эмоций, схватила его за воротник и встряхнула: — Давай. Не хочешь? Тогда продолжаем банкет, всем же все нравится. Поцелуй меня. — Она наклонилась ближе, почти касаясь его, продолжая в упор смотреть в его глаза. — Целуй, мать твою.
Его тело под ней мелко дрожало уже целиком, дыхание срывалось на хрипы, веки подрагивали, как будто он пытался закрыть глаза и не мог. Стефани мягко взяла его за горло, почти нежно, криво улыбнулась:
— О, первые признаки сопротивления… Интересно, а если я их случайно не замечу, это будет считаться преступлением? Ведь до этого тебе все нравилось. Давай не будем останавливаться на таких мелочах, просто поцелуй меня и забудем об этом, — она впилась взглядом в его глаза, сминая сопротивление и прессуя волю, увидела, как до предела расширились его зрачки, занимая всю радужку, и приказала: — Целуй.
Стивен прерывисто глубоко вдохнул и запрокинул голову, закрывая глаза. Из носа хлынула кровь, потекла по губам и шее, по руке Стеф, которой она продолжала держать его за горло. Девушка отдернула руку, с тревогой всмотрелась в его бледное лицо. Стив медленно приоткрыл глаза и вытер губы, посмотрел на кровь на ладони, поморщился. Осторожно лег на землю и тихо хохотнул в небо, скосил глаза на Стеф.
Она достала из заднего кармана платок, вытерла руку, скомкала и бросила на его грудь, с горьким сарказмом фыркнув:
— А говорил, что не железный. — Встала, подошла к бортику и стала копаться в сумке, достала влажные салфетки, опять начала вытирать руку. Стивен осторожно поднялся, сел на фонтан, самодовольно посмотрел на нее поверх прижатого к носу платка:
— Нет ничего невозможного.
Она поморщилась и бросила салфетку в сумку:
— За время, которое тебе на это понадобилось, тебя можно было отыметь во всех положениях.
— Ну, — иронично улыбнулся он, — раз ты этого не сделала, значит, ты правда меня любишь.
— Я тебя ненавижу, Эванс, — прочувствованно прошептала она, взяла сумку и забросила на плечо, — я бы полжизни отдала, лишь бы во второй половине не было тебя. Так что если тебе дорога твоя жизнь и здоровье, держись от меня подальше, а то — клянусь — могу не сдержаться и пожелать тебе сдохнуть.
Она сорвалась с места и почти побежала по аллее, внутри клокотала злость, руки дрожали, глаза были сухие, как пески пустыни.