Ненужная дочь
Шрифт:
Я решила не задавать лишних вопросов, хотя они у меня и остались. А самый главный: «что он имел в виду под словом «меняться».
Глава 10
До ужина Лео принес воды, нашел где-то веник вроде «голяка», за который мне пришлось снова практически подраться с Уореном. Никто не понимал, что мне просто необходимо было занять руки и голову.
Ужинали мы вареным картофелем с топленым маслом и кусочком жаренного на углях зайца. Зайцев здесь было хоть руками лови, и их мясо здесь стало основной частью
— Уорен, думаю, вам пора отдохнуть, - прервала я его рассказы, когда за окном начало темнеть.
За день я успела сделать очень много. И сейчас, съев все, что было на тарелке, поняла, как устала.
— До завтра, мисс Виктория, - он нашел свою серую от пыли шляпу, быстро откланялся и вышел в темноту.
— Я не ожидал от тебя такой прыти, - Лео указал на развешенные возле кровати самодельные «плечики» с платьями и пальто.
— Для тебя я завтра сделаю такие же. А еще надо принести что-то вроде рогатины. Закреплю ее у двери, и ты сможешь вешать на нее свою шляпу. Иначе она вся будет в пыли и древесной стружке, - ответила я, собирая посуду, чтобы помыть.
— Не нужно. Утром я отнесу тарелки в таверну.
— Здесь есть таверна? – удивилась я.
— Прямо рядом с нами. Пока там только Луис. Он всегда переезжает вместе со мной. За неделю здесь все очень изменится, Виктория.
— А… я хотела спросить.... Эти женщины, которых я видела возле реки… Они такие нарядные… они приехали сюда с мужьями? Или сами чем-то занимаются тут?
— Да, занимаются, - Лео как-то замялся, но потом откашлялся и продолжил: - Это мадам Ирен и ее девушки. Она содержит бордель. И переезжает, как и Луис. Яа-аа, я хотел обсудить это с тобой позднее, но, видимо, мне придется сделать это раньше, - он встал и заходил по комнате, заложив руки за спину.
— Что обсудить? – задала вопрос. Но и спросила это только затем, чтобы не выдать своего удивления. Бордель? Самый настоящий? О которых я всего лишь читала?
— Тебе не стоит видеться с ними. Нужно избегать встреч и тем более разговоров с этими женщинами, Виктория. Поэтому тебе лучше не выходить из дома, - его последние слова были сказаны так жестко, что мне стало не по себе.
— Вообще не выходить из дома? – переспросила я и встала.
— Да. Воду тебе принесет Уорен. Если нужно что-то еще, ты можешь дойти до таверны. Луис в курсе моих дел и уже знает о тебе.
— Знает правду? – переспросила я и поняла, что внутри начинает подниматься волна недовольства. Это значит, я получила ноги, молодое тело и новую жизнь лишь для того, чтобы сидеть в деревянной коробке? Как кукла?
— Все здесь знают, что вы моя сестра, - Лео не заметил, как снова перешел на «вы», и это выдавало, что он начинает сердиться.
— Я должна сидеть тут, как собака в конуре?
— Где? – переспросил Лео.
— Это такой домик от дождя и ветра, в котором сидят собаки на цепи!
– выпалила я.
— Так, черт, - вдруг спохватился Лео, - я забыл свечи. Масляные светильники привезут позже.
– Ложитесь спать, мисс Виктория. Пока меня нет, вы сможете переодеться, - он хлопнул дверью, и в домике повисла тишина.
На улице вовсю стрекотали цикады. Сейчас, когда не стучали топоры и молотки, я слышала за стеной песни насекомых, какие-то шорохи, шум воды, перекатывающейся по камням. Потом стукнула дверь. Видимо, Лео дошел до таверны.
Быстро раздевшись, я поняла, что даже в тонкой рубашке мне не стало прохладнее. За занавеской, как ни странно, я чувствовала себя в полной безопасности. Одеяло я постелила на разложенные по топчану сумки, легла на него, подложив под голову подушку, и накрылась отрезом ткани, который планировала использовать как простыню.
Тело благодарно отозвалось приятным расслаблением. Я снова пошевелила пальцами ног и улыбнулась.
— Никто не сможет меня расстроить. Ни одна душа не знает, что я обрела. И где бы мне ни пришлось жить и спать, я самый счастливый человек, – пробормотала я, засыпая.
Проснулась я от стука молотка. Казалось, стучали прямо над моей головой. Стена тряслась. Я села и откинула занавеску. В дверном проеме стоял Уорен и прибивал к косяку железную скобу.
— Мисс Виктория, простите, что разбудил. Рано утром прибыл поезд, и сейчас в городке столько всякого сброда, что ждать было нельзя, - махнув рукой, в которой держал молоток, дружелюбно, с улыбкой оповестил меня помощник моего «братца».
— Понятно, - я скрылась за занавеской и улеглась обратно, но вспомнила, что вчера, когда раздевалась в полной темноте, нащупала на талии тот самый мешочек с украшениями матушки Виктории. Элоиза велела беречь его.
Нащупав под подушкой бархатный комок, я вынула его, развязала веревочку и высыпала на руку мои сокровища. Удивлению не было предела! Там, среди золотых, украшенных камнями серёг и пары ожерелий лежали камни. Я могла ошибаться, но не в этом вопросе! Это были те самые камешки из бабушкиных серёг. Те самые, которые она не продала в свои тяжелые и самые жуткие годы.
Я потерла глаза, положила все остальное обратно в мешочек, оставив на ладони два крупных изумруда. Они были прозрачны, как слеза, и даже яркий бутылочный оттенок не мешал видеть линии на ладони. Та самая огранка в виде бриллианта, тот же размер. Единственное, они не были заключены в золото.
Немного закружилась голова, и я, зажав камни в кулаке, опустила голову на подушку. Уорен продолжал колотить. Судя по всему, не моим молотком, который я спрятала под кроватью в саквояже.
Вспомнив про саквояж под кроватью, перед глазами снова встал тот день, когда бабушка достала из-под своей кровати тот небольшой чемодан, открыла шкатулку и достала серьги.
— Мистер Лоуренс с раннего утра ушел к холмам, - закончив прибивать и опробовав щеколду, начал Уорен, и мне пришлось выплыть из своих мыслей.
– Если вы готовы вставать, я дойду до таверны и принесу вам завтрак.