Ненужная жена
Шрифт:
В общем, мы настолько завелись, что решили не ждать четырёх утра — на это время у нас было запланировано отправление. Пока пыл не угас, а мы не вымотались, переоделись, предварительно вернув моим вещам прежнее состояние. И не только вещам — руки мне Эйнар тоже подлечил, так что я готовилась снова поранить их о камни.
Горы встретили нас свистящим ветром и пронизывающим холодом. Я успела отвыкнуть от этого, расслабиться в тепле, хотя до этого шла полтора суток, и мне не казалось, что так всё плохо. Надо собраться!
— Давайте не будем здесь задерживаться, — Эйнар говорил громко,
— Хорошо, сейчас, — я опустилась на колени, сняла варежки и зачерпнула горсть снега.
Приложила его к лицу, морщась от неприятных ощущений, потом принялась скрести ногтями по камням, чтобы они снова обломались. Брр, ужасное ощущение! Наконец, когда я довела себя до нужной кондиции, Николя активировал экстренную телепортацию.
Чем она отличалась от обычной, которой до этого пользовались мои защитники — это мощность. До того мы перемещались на небольшие расстояния, сейчас же путь до столицы был долгий. Для его преодоления требовалось гораздо больше сил, поэтому Николя нарисовал пентаграмму на одном из плоских камней, а также активировал артефакт, настроенный прямиком на центральный храм столицы. Там имелась зала с пентаграммой, облегчавшая процедуру перемещения. Всё это попутно объяснял мне Эйнар, чтобы я понимала суть происходящего, заодно отвлеклась от неприятных ощущений — холод стоял зверский.
Разумеется, в два часа ночи в храме никого не было — все спали. На то и был расчёт, вот только буквально за порогом портальной залы, находящейся совсем рядом с основной, где проходил брачный обряд, мы столкнулись нос к носу с… Филиппом.
Что он здесь делал, да ещё в столь поздний час?
— Ингеборга? — его лицо, в отличие от предыдущего раза, выглядело куда живее. — Как ты здесь оказалась и почему в таком состоянии?
Моё сердце встрепенулось от смешанных чувств. Досады, ибо мы не рассчитывали на столь скорую встречу с монархом, желания спрятаться за спину Эйнара и в то же время безмерного удивления целой гаммой эмоций, прозвучавших в его голосе. Раньше в нём был лишь холод и безразличие.
— Она сбежала из Обители, мы искали её в горах и вот, смогли, наконец, обнаружить, — отрапортовал Николя. — Ей сейчас требуется экстренное лечение — она обморожена и истощена.
Я старательно изображала это самое истощение, кутаясь в плащ. После обильного питания в последние дни приходилось прилагать массу усилий.
— Конечно, приступайте немедленно! — Филипп явно волновался, словно он… словно снова стал прежним. Или мне показалось?
Эйнар подхватил меня на руки и отнёс к скамье в центральную залу, где, как оказалось, молился король — на соседней скамье я мельком увидела корзинку из-под даров, которые он принёс богам… В два часа ночи, да. Потом маг аккуратно уложил меня, достал лекарский артефакт (свои Николя давно потратил на себя и меня) и принялся изображать длительный процесс восстановления. Николя в это время отчитывался:
— Меня отправили на поиски сбежавшей принцессы, по пути я случайно встретил Эйнара, он ехал отдыхать.
— Конечно же, я не мог пройти мимо такой проблемы, — подхватил Эйнар. — Ведь я знаю Ингеборгу с пяти лет. Мой отец — Верховный маг Дамарии, мы с
— Почему мне не доложили о побеге? — Филипп с явным неудовольствием смотрел на Эйнара. Словно не он его и отправил в отпуск.
— Как не доложили? — изумился Николя. — Я думал, что вы в курсе. Меня отправил Ковен, получив приказ от Арнозиса.
— Он мне ничего не говорил, — Филипп впился в меня пронзительным взглядом серых глаз, и я почувствовала, как теряюсь.
Да, они гораздо суровее, чем у Эйнара, но вызывают во мне куда более сильные чувства. В данный момент это была смесь страха и надежды. Может, пока меня не было, что-то изменилось? И тогда… А вот что тогда? Возможно, все наши предположения — лишь пустой домысел.
— Возможно, вы были очень заняты, — предположил Николя. — Не могу знать.
— Почему ты сбежала? — Филипп, кажется, слушал его вполуха. Всё его внимание было сосредоточено на мне. — Зачем рисковала жизнью?
Артефакт как раз закончил исцеление, куда более поверхностное, чем выглядело, но это наш секрет. Я встала, расправила плечи, вскинула голову и твёрдо ответила:
— Потому что останься я там, то могла и вовсе не дожить до того момента, когда за мной бы приехали.
Предполагать вслух, что, возможно, моя смерть была бы ему только на руку, не стала. Мало ли. Филипп недоверчиво изогнул бровь, посмотрел на Эйнара, Николя и вновь вернулся к моему лицу.
— Верховный жрец огня строг, но справедлив, что случилось?
— А я с ним даже не имела чести познакомиться, — я ловила эмоции в глазах Филиппа и понимала, что… соскучилась по ним. По его живым глазам, а не тем, что были потом, на следующий день. Всё-таки он — харизматичный мужчина, дери его шварк. Ой, я только что выругалась? Хорошо, что про себя. Собравшись с духом, я продолжила: — источник был нестабилен, со мной общались лишь послушники. Потом он уехал проверять Источники других стихий, а меня направили прибираться в…
Я запнулась, не желая говорить в негативном ключе о стихии, пусть этого требовала безопасность.
— В самое сердце обители, — перехватил инициативу Эйнар. — После дня работы на кухне, причём принцессу заставляли выполнять самую чёрную работу, она пошла прибраться в зале Истока!
Я была ему так благодарна! Чувствовала, что в отличие от Филиппа, который пусть и манил своей харизмой, именно на Эйнара я всегда могла положиться.
— Они что, с ума там все посходили? — процедил Филипп сквозь зубы. — Было чёткое указание: принять, разместить, не выпускать за пределы до нужного времени. Какие чёрные работы? Какая уборка зала стихии? Там же невозможно находиться дольше минуты!
Я стояла и не верила своим ушам. Это точно он? Хотя, нет, не так, это действительно он! Тот самый Филипп, с которым я общалась в день нашей свадьбы. Но как? Что случилось потом и почему сейчас он прежний?
Вопросы короля пока остались без ответа, потому что ни Эйнар, ни Николя не знали на них ответы.
Все вместе мы отправились во дворец, где Филипп отвёл меня в те же комнаты, где я была раньше. Разбуженные среди ночи служанки вытаращенными глазами смотрели на меня, словно я — привидение.