Необитаемый Остров
Шрифт:
Расхристанные по мокрой коже волосы скользнули неприятным ощущениями, некоторые лезли в рот. Нике пришлось несколько раз провести по щекам ногтями, убирая прилипшие пряди. После этого простого действия она немного пришла в себя, наконец-то одернула футболку и поправила сбившийся в сторону бюстгальтер, наискось пережавший небольшую девичью грудь.
Понемногу к Нике возвращалось спрятавшееся было раздражение. Вернее, уже не раздражение - оно трансформировалось в озлобленность. Покрасневшими глазами девушка смотрела в пол перед собой, все продолжая шмыгать носом.Внутри все кипело – раздражение и злость на весь мир нашли цель - они все больше проецировалась на мать, обретя конкретные формы. Ника сама себе не могла бы в это признаться, но внутри у нее сидело ощущение невозможности опровергнуть слова матери, осознание ее правоты - и это не просто злило, бесило. Кроме того, неожиданная сила всегда спокойной и корректной в словах и поступках матери вовсе выводила девушку из себя – она хотела сейчас ее ударить, расцарапать, вцепиться ногтями в лицо, но понимала, что мать сильнее. От вернувшийся злости в горле собрался комок, настолько ощутимый, что даже дыхание перехватило.
Анна тоже смотрела перед собой, не глядя на дочь и не подозревая, о чем та думает. Мысли у самой Анны были совершенно другие – только сейчас она со всей глубиной осознала, как потаканием капризам дочери навредила ее воспитанию. Необыкновенно красивое лицо Анны подергивалось, в попытке удержать наползающую гримасу - от горечи и обиды хотелось плакать. Но понемногу Анна смогла взять себя в руки и сейчас прокручивала в уме варианты развития беседы - как часто делала перед важными переговорами. А то, что сейчас должен состояться один из самых важных разговоров в ее жизни, сомнений не было.
«Ника, прости, я совершила много ошибок. То, что сейчас произошло – это по большей части моя вина, хотя есть и доля твоей. Давай сейчас пойдем на кухню, попьем чаю и попробуем поговорить. Просто поговорить, начать все с чистого листа. Мы не чужие друг другу люди, более того, ты самый-самый дорогой мне человек и… что?
– Что? – повторила она, услышав тихий голос своей дочери.
– Я в полицию пожалуюсь, - негромко, но четко повторила дочь, по-прежнему сидя возле стены и держа на коленях сжатые кулачки.
Анна закрыла глаза. Вдохнула, выдохнула, открыла глаза.
– И насчет чего же ты будешь жаловаться? – ледяным тоном поинтересовалась она у дочери.
– Что ты меня избила, - буркнула Ника, не поднимая глаз.
– Замечательно, - кивнув, покачала головой мать, спросив чуть погодя прежним ровным ледяным голосом: - А смысл этой жалобы будет в чем?
Ника молчала, поджав губы. Звенящая тишина повисла в комнате. Только отвратно клубилась пыль в ярких солнечных лучах, прорезающих комнату поперек.
– Я в этом не очень разбираюсь, - пожала плечами Анна. Голос ее сейчас был ровен и спокоен: - Но уголовки точно не будет, на тебе ни царапины, - продолжила она, – даже на административку не тянет, хотя может я и заплачу какой-нибудь штраф. Но не тебе, а государству. Тебя же направят к инспектору по делам несовершеннолетних, а он побеседует с тобой, и если сочтет нужным, передаст дело в отдел опеки. Сюда придут с проверкой, меня, думаю, вызовут на беседу, нашу семью поставят на учет. Куча головной боли и нервов. И максимум из всего этого, меня могут лишить родительских прав. Что? – снова Ника что-то сказала, но она не услышала что.
– И замечательно.
– Повтори, пожалуйста, что ты сказала, - попросила Анна после долгой паузы.
– Замечательно, - Ника резко повернулась, и мать столкнулась с прищуренным взглядом красных, заплаканных глаз.
– Хорошо, - кивнула Анна. Поднявшись со стула, она быстро прошла всю комнату и встала у двери, толкнув ее так резко, что та звучно ударилась о стену.
– Одевайся.
Ника не отреагировала – она вновь вернулась взглядом в пространство перед собой.
– Я тебе сказала, одевайся, - чуть повысив голос, произнесла мать.
– Зачем? – Ника не смогла сдержаться, и ее голос заметно дал петуха.
– Одевайся и проваливай отсюда. Можешь идти сразу в полицию.
– Никуда я не пойду. Это моя квартира.
Анна глубоко вздохнула.
– Одевайся, или я выкину тебя вон прямо сейчас.
Было в голосе матери нечто, отчего Ника ей поверила. Девушка фыркнула, поднялась, сбросила футболку, рванув так, что ткань треснула. Избавившись от спортивных штанов, она подошла к шкафу. Резко дернутая резко хрустнула, выходя из пазов и упала на пол, рассыпав одежду. Подобрав одну из футболок, Ника натянула ее, сняла с вешалки голубые джинсы, подняла валяющуюся на полу толстовку, которой совсем недавно мать ее хлестала, цепко схватила смартфон с полки и быстро прошла, почти пробежала мимо матери.
В прихожей она молча присела, обуваясь, а поднявшись, щелкнула открываемым замком. Дверь за собой она закрыть не потрудилась.
Некоторое время Анна пустым взглядом смотрела в светло-голубую стену коридора предквартирной прихожей. Потом медленно-медленно подошла, прикрыла дверь, мягко осела на пол и заплакала.
Она вообще редко плакала – старалась не показывать свою уязвимость. А если и плакала, то делала это всегда это тихо – в уголке туалета или дома, спрятав лицо в подушку. Но сейчас она рыдала навзрыд, сидя на коврике в прихожей, не замечая мешающихся ей под подогнутыми ногами сапог.
Одному из самых важных разговоров в ее жизни сегодня состояться не удалось.
Глава 4. Анна
Сколько времени прошло в рыданиях на коврике в прихожей, ясно сказать она бы не смогла. Когда понемногу пришло осознание того, что сидеть на полу, в общем-то, неудобно, Анна поднялась и направилась на кухню. В голове будто пусто, а на мир она взирала безразличными глазами. Внутри, за пустотой, плескалось только разочарование оттого, что она потеряла, упустила дочь. И от этого было особенно горько.
Подойдя к бару, Анна достала оттуда початую бутылку виски, покупавшуюся для гостей и стоявшую с прошлого Нового года, свернула крышку и налила напиток прямо в кружку, заполнив ее больше чем наполовину.
Выпила она не все – после третьего глотка горло стянуло спазмом, в нос шибанул сивушный дух, и ей стоило большого труда сдержать позывы пищевода вернуть выпитое обратно. Скривившись, Анна схватила стоявший рядом кувшин - не обращая внимания на проливающиеся мимо воду, которая оставляла мокрые разводы на футболке. От воды привкус алкоголя во рту стал еще резче, неприятнее.