Необоснованные претензии
Шрифт:
— Да, понимаю.
— Ладно.
— Если выполню ваше требование, вы отдадите мне фотографии?
— Ах, забеспокоился? Да, я их тебе отдам. Чарльз рассмеялся.
— Видишь ли, грязный ублюдок, кто-то ведь прислал эти фотографии мне, прислал анонимно. Значит, кто-то знает о тебе все. Имеет пленку. Меня тебе нечего опасаться, если ты порвешь с моей дочерью. А теперь я ухожу. Меня от тебя тошнит.
Чарльз бросил на стол двадцатидолларовую бумажку. Передал Брэду конверт с фотографиями.
— Любуйся, — сказал он. — Возможно, это вдохновит тебя. Но помни, что
Брэд не знал, что ответить. Несмотря на испытанный страх, он чувствовал большое облегчение. Да что этот тип знает о жизни? Он проглотил готовые сорваться с языка гневные слова и молча смотрел, как Чарльз выходил из ресторана.
Брэд смотрел на свою бабушку, столь же гордую и царственную, как и всегда. Ему захотелось расхохотаться, но в горле застыл лишь какой-то странный клекот — он никогда не задумывался о том, что она стара. Объективно говоря, она была даже древней, чем какая-нибудь старая реликвия. Она и должна была оставаться его маленькой седовласой бабушкой, немного выжившей из ума. Боже, ну и шутка! Он уже начал было воображать, что Лоретта Карлтон вечна и всегда будет руководить ими всеми, пока они не вымрут. Он бросил взгляд на своего дядю Майкла, сидевшего рядом с Лореттой, — на лице Майкла застыло выражение не слишком сильного любопытства.
— А теперь, я полагаю, ты скажешь своему дяде и мне, что случилось? — спросила Лоретта своим спокойным, хорошо поставленным голосом благовоспитанной леди.
Брэд плотно закрыл дверь библиотеки.
— Я не женюсь на Дженни Хенкл, — заявил он. Лоретта только подняла бровь.
— Могу я спросить — почему?
На мгновение Брэд представил лицо Дженни, обескураженное, потрясенное, залитое слезами. Бедная маленькая женщина. Он осознавал, что в эту минуту она была ему дороже, чем когда бы то ни было прежде. "И она его любила, любила по-настоящему, по крайней мере так считала сама.
Он ответил:
— Дженни порвала со мной.
Майкл продолжал молча смотреть на него.
— Дерьмо, — сказал он. — Да эта девушка кого угодно убьет из-за тебя.
— Почему? — спросила Лоретта, и в голосе ее звучало умеренное любопытство, не более того.
— Она решила, что мы не подходим друг другу. В эту минуту Брэд понял, что его дядя Майкл догадывается, в чем дело. Может быть, не обо всем, не обо всей этой мерзости, но о главном. Он втянул в себя воздух и побледнел.
— Тем не менее это так, — сказал он. — Да, именно так обстоит дело.
— Вы оба нелепы до смешного, — возразила Лоретта. — Я хочу, чтобы брак состоялся. И ты на ней женишься, Брэдли, ты все уладишь. Если ты уже поговорил с Дженни, ты позвонишь ей и откажешься от своих слов, нет.., ты должен с ней повидаться и молить о прощении на коленях, если понадобится.
— Это невозможно, бабушка, — ответил Брэд, бросив отчаянный взгляд на дядю. Майкл пожал плечами.
— Она знает, — сказал он.
— Я знаю, — вмешалась Лоретта, и голос ее звучал ясно, — знаю, что у тебя злополучная.., склонность к мужчинам, Брэдли. Майкл ведь на это намекнул?
— Да, верно. Ее отец
На мгновение Лоретта закрыла глаза. Она ощутила знакомую боль в почках, по крайней мере она считала, что это почки. На самом деле болеть могло что угодно. Какая несправедливость! Так много еще нужно сделать.., так много. В такие моменты, как сейчас, ей просто хотелось встать и уйти из комнаты и предоставить действовать Майклу. Но Майкл не Тимоти. Он станет путаться в словах, барахтаться и качаться, как плот в бурю.
— Я сама поговорю с сенатором Хенклом, — сказала она.
— Нет, бабушка, ты не можешь!
— Уверяю тебя, что могу.
— Но у него фотографии.
Ну вот, слово сказано. Теперь карты открыты.
— Покажи их мне, — скомандовала Лоретта. Майкл вскочил на ноги.
— Нет, мама, пожалуйста, не делай этого!
— Не будь дураком, Майкл. Уверяю тебя, что в мои восемьдесят четыре года я всего насмотрелась. Будь любезен, Брэдли, — фотографии!
Брэдли молча передал ей конверт. Он наблюдал, как она вынимает из него фотографии по одной. В комнате не было слышно ни звука. Майкл уронил голову на руки. Брэд прирос к месту, не спуская глаз с лица бабушки. Ему было стыдно, так стыдно, что он хотел бы задохнуться от стыда и умереть. Но ее лицо не выражало никаких чувств.
Все еще не произнося ни слова, она вложила фотографии в конверт.
— У Хенкла есть копии?
— Он сказал, что есть. И обещал вернуть их, если я расторгну помолвку с Дженни.
— Я ему верю, — сказала Лоретта. Потом задумчиво продолжала:
— А теперь, конечно, очень важно узнать, где он раздобыл фотографии.
— Не знаю. Он сказал, что их прислали ему анонимно.
— Элизабет, — прошептала она.
Майкл вздрогнул.
— Да ну, мама, право же, Элизабет тут ни при чем!
— Вы оба глупцы. Вы сбрасываете ее со счетов просто потому, что она женщина и не имеет опыта в делах. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что она все разведала о Роуи Чалмерсе и, скажем так, нейтрализовала его. С каждой минутой она становится сильнее. Да ну же, Майкл, уж ты-то знаешь, что она взяла в свои руки бразды правления и теперь сама контролирует АКИ. И теперь это.
С минуту она созерцала конверт с фотографиями, потом положила его в выдвижной ящик стола. Заперла ящик на ключ.
— Начнем сначала, — объявила Лоретта, стараясь подавить боль. Болеутоляющие она не признавала — от них тупеешь, мозг как-то затормаживается.
— Хенкл, — сказала она. — Наш милый сенатор Хенкл.
— С этим покончено, — заметил Майкл.
— Я начинаю думать, что в Кэтрин со всей ее неуправляемостью больше дерзости и отваги, чем в тебе, Майкл, и в тебе, Брэдли. А теперь ты прежде всего должен порвать с малым, что на фотографиях. Нет, не спорь со мной, Брэдли! Порви с ним! А потом устрой свидание с Дженни.
— Но зачем, бабушка? Ты знаешь так же хорошо, как и я, что сенатор Хенкл начнет действовать.
— Фотографии, — ответила она очень тихо, — умеет делать не один-единственный фотограф. Право же, нет.