Необучаемые

Джоунс Рэймонд Ф.

Он медленно прошел внутрь, ища собственный столик. Только на мгновение остановился позади доктора Кармена. Послушал, как тот, очень жестко излагал свое мнение о системе, в которой заранее сортируют исследования на допустимые и запрещенные. Хоксли слегка улыбнулся, когда поймал взгляд одного из дюжины химиков, сидевших за столом и слушавших откровения Кармена.

Двигаясь дальше, он заметил, что Силверс также собрал вокруг себя группу коллег и что-то с серьезным видом объясняет им, впрочем, гораздо сдержанней, чем накануне вечером в разговоре с Хокли, или чем Кармен прямо сейчас.

Вся

столовая была заполнена похожими группами. Сенаторы пытались и раньше пообщаться с учеными, но всегда безуспешно, потому что с ними никто не хотел разговаривать. Сегодня им вообще не повезло. Они сидели вместе за столиками в углу. Никто из них, казалось, не обращал внимания на еду перед собой, они с опаской поглядывали по сторонам на своих собратьев по столу, не понимая, что им следует предпринять.

Хокли почувствовал, что им приходится непросто. Ощущение растерянности и беспокойства, казалось, витало в воздухе. Сенаторы поняли, что настроение ученых изменилось, но они не могли понять почему.

Наконец Хокли заметил в дальнем углу столовой безумно размахивающего руками Шоуолтера и направился к маленькому столику, который ассистент зарезервировал для них. Шоуолтера тоже удивила атмосфера в столовой.

– Что, черт возьми, случилось?
– спросил он.
– Что-то сегодня утром их сильно взволновало. Я никогда прежде не видел такого количества обиженных парней. Можно подумать, что они утром обнаружили в своих кроватях змей.

– Разве вы не знаете?
– сказал Хокли.
– Вы не были сегодня на лекциях?

– Нет. Некоторым сенаторам порядком надоели все эти скучные научные лекции, поэтому я подумал, что было бы неплохо попытаться скрасить им жизнь. Мы приобщились к тому, что здесь считается развлечениями, но надо сказать, что эти мероприятия оказались не намного веселее лекций, которые читают нашим ученым. Что же все-таки произошло?

Хокли кратко рассказал о том, как накануне райки расстроили Сильверса и о том, что пережил Кармен сегодня утром. Шоуолтер стал внимательно рассматривать собравшихся в столовой землян, пытаясь уловить обрывки оживленных разговоров, которые велись за соседними столиками.

– Вы думаете, что именно это их расстроило?
– спросил он.

Хокли кивнул.

– У меня достаточно информации, чтобы понять, что происходит. Очевидно, что наши ученые столкнулась с одним и тем же требованием: прекратить научные исследования, которые мы уже пытаемся проводить, нам указали границы, которые мы не должны нарушать.

После того, как первое благоговение перед великими райками стало проходить, каждый ученый захотел получить ответ на вопросы, связанные с конкретным исследований, которым он занимается. И в девяти случаях из десяти райки объявляли, что их работы следует отправить на помойку. Этот совет оказался не слишком обнадеживающим. Результат вы сейчас наблюдаете.

Шоуолтер отвел взгляд и пристально посмотрел на Хокли.

– Вы знали, что это произойдет. Вот почему вы настояли на создании этой комиссии...

– Я надеялся на это. Я был заранее уверен, что райки будут действовать именно так.

Шоуолтер долго что-то обдумывал, прежде чем снова заговорил.

– Полагаю, что вы достигли своей цели, но только среди членов комиссии, вряд ли их реакция убедит всю Землю. Райки оставят свое предложение открытым, и другие люди примут его от имени Земли.

А что, если, в конце концов, неправы окажемся все-таки мы? Вдруг райки и в самом деле достигли своего могущества именно потому, что отбросили тупиковые исследования, которыми мы с таким упорством хотим заниматься. Мне кажется, что это помогло их стремительному развитию. Не будет ли правильным и нам воспользоваться их опытом, отбросив наши собственные желания. Может быть, мы действительно никогда не умели проводить исследования правильно!

Хокли улыбнулся своему помощнику.

– Вы, конечно, верите в это.

– Это только мое предположение, - раздраженно ответил Шоуолтер.
– С каждым днем становится все сложнее понять происходящее. Если вы думаете, что понимаете стратегию райков, я бы хотел, чтобы вы рассказали о возможных последствиях. Мне кажется, что большинство этих парней не готовы доверять райкам. Скорее придушат любого из них при встрече.

– Надеюсь, вы правы, - с чувством сказал Хокли.
– Я очень надеюсь, что вы правы.

К вечеру стало появляться все больше доказательств того, что события развиваются именно так, как надеялся Хокли. Он пропустил послеобеденные лекции и провел время в гостиной, обдумывая свои дальнейшие поступки. Он знал, что не должен лично воздействовать на членов комиссии. Это бы стало неисправимой ошибкой, он не имеет права поддаваться искушению и поддерживать их раздражение. А еще нельзя напоминать: "Я же говорил". Внезапное разочарование ученых было настолько глубоким, что их враждебное настроение могло найти разрядку в ненависти к любому человеку, и Хокли не исключал, что он сам может оказаться удобной мишенью, если не будет осторожен.

С другой стороны, он должен был приготовиться воспользоваться недовольством и помочь ученым бросить решающий вызов райкам, когда они будут к этому готовы. Это может произойти сегодня вечером, а может и через неделю. Он хотел бы знать точнее. Но, как выяснилось, право выбора времени решающего разговора у него отняли.

После ужина, когда члены комиссии начали расходиться, Силверс, Кармен и трое других ученых подошли к столику, где сидел Хокли. Сильверс возился с пуговицами своего пиджака, словно собирался произнести речь.

– Мы хотели бы попросить, - сказал он, - то есть... мы думаем, что нам следует собраться вместе. Мы хотим, чтобы встречу организовали вы, Хокли. Многим из нас хочется выговориться.

Хокли кивнул, стараясь выглядеть бесстрастно.

– О чем-то таком я рассказал вам вчера вечером, - сказал Сильверс.
– Это происходит со всеми учеными. Мы думаем, что нам следует обсудить сложившуюся ситуацию.

– Хорошо, - сказал Хокли.
– Я думаю, что, возможно, это хорошая идея. Передайте всем, что мы собираемся через десять минут в моем номере. А пока давайте займемся стульями.