Необузданные желания
Шрифт:
— Мммм, — стону я, когда его вкус взрывается на кончике моего языка.
— Блять, Пчелка. Твой рот охренительно хорош. — Доминик наматывает мои волосы на кулак, нежно дергая за кончики. Мои брови хмурятся в замешательстве.
Почему он такой нежный? На него это не похоже.
Я удваиваю свои усилия, чтобы заставить его потерять контроль. Я хочу увидеть, как он кончает. Протянув руку вниз, я задираю футболку и провожу пальцем по своему клитору. Я раздвигаю бедра, и когда я поднимаю взгляд, то понимаю, что Доминик видит, что я делаю. Он наблюдает,
— Черт, я сейчас кончу, — предупреждает он меня. Его рука крепче сжимает мои волосы, когда он выплескивает свое семя мне в горло. Мой собственный оргазм наступает сильно и быстро, и я изо всех сил пытаюсь проглотить все, что он мне дает. Он вытаскивает член у меня изо рта, и поднимает меня на ноги. — Не знаю, как я тебя нашел, но я ужасно рад, что это произошло, — говорит он.
Я обвиваю руками его шею.
— Тогда, может, перестанешь делать глупости, которые заберут тебя у меня.
— Ничто и никогда не разлучит нас, Пчелка.
— Ты этого не знаешь.
— Я позабочусь об этом, — говорит он с такой уверенностью, что я почти ему верю. Почти.
Потому что, как бы мне ни хотелось поверить ему на слово и положиться на то, что происходит между нами, я все еще в замешательстве. Меня переполняют все эти эмоции и сумбурные мысли, и я не понимаю, кем стала с тех пор, как Доминик появился в моей жизни.
Вместо того, чтобы зацикливаться на этих мыслях, я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в губы. От поцелуя Доминика весь мир исчезает. Когда я целую его, мы словно находимся в своем собственном маленьком мире, созданном только для нас двоих.
Доминик подъезжает к частному самолету, на борту которого огромными золотыми буквами написана его фамилия.
— Мы куда-то летим?
— Да, — говорит он, заглушая двигатель и выбираясь из своего Бентли.
Я открываю свою дверь и также вылезаю из машины.
— Куда мы направляемся? — Спрашиваю я его.
— Это сюрприз. Пойдем.
— Ну, и как долго продлится перелет? Как далеко нам придется лететь?
— Узнаешь. — Ухмыляется он.
Я поднимаюсь вслед за Домиником по трапу самолета, где его с улыбкой встречает очень симпатичная стюардесса. Ее взгляд блуждает по его телу, когда она провожает его внутрь, а рука ложится на его плечо, когда он обходит ее.
И мне сразу же хочется выцарапать ей глаза. Мне не нравится чувство, которое охватывает меня. Я не ревнивый человек. Я не ревную.
Протиснувшись мимо Доминика и стюардессы, я прохожу в главный салон и нахожу
— Ты боишься летать? — Спрашивает он с веселой улыбкой.
— Зависит от того, не отравит ли меня твоя стюардесса, чтобы заполучить тебя в свое полное распоряжение. — Отвечаю я.
Он смеется — этот засранец действительно смеется надо мной.
— Я обязательно попробую любую еду или напитки, которые она тебе подаст.
— Это не смешно, Доминик. Ты с ней трахался?
— Нет, — быстро отвечает он. — У меня нет привычки спать с персоналом, Пчелка. Становится неловко, когда я не звоню им на следующий день.
— О, ну что ж, она более чем готова трахнуть тебя. Уверена, в этом самолете где-то есть спальня, — говорю я, разглядывая роскошный интерьер.
— Есть, но есть только одна женщина, которую я хочу затащить к себе в постель. Моя девушка, — говорит он.
— Прости… Не знаю, почему на меня нахлынула эта ненормальная ревность. Но она не должна быть с тобой такой дружелюбной.
— Я уволю ее после этой поездки.
— Не делай этого. Просто в следующий раз мы полетим на самолете моей семьи, — говорю я ему.
Через час полета я понимаю, что что-то не так. Самолет сильно трясет, и я хватаю Доминика за руку, впиваясь ногтями в его кожу.
— Все в порядке. Это просто турбулентность, — говорит он мне, отрывая мои пальцы от своей руки и обхватывая их своей ладонью.
— Мистер Маккинли, пожалуйста, оставайтесь на месте и пристегнитесь. Мы совершаем экстренную посадку. Приготовьтесь, — обращается пилот к Доминику по внутренней связи.
— Что, черт возьми, происходит? — Дом отстегивает ремень безопасности и встает.
— Нет, не оставляй меня. — Я цепляюсь за него. Самолет отклоняется, и мы кренимся вбок, отчего я вскрикиваю.
— Все в порядке. Люси, посмотри на меня. Я держу тебя. — Доминик сильнее сжимает мою руку.
Я смотрю на него, затем снова на свои колени. Мы вот-вот умрем. Я чувствую.
— Я люблю тебя. Я не хотела влюбляться в тебя, но так получилось. Я безумно люблю тебя, Доминик Маккинли, и это чувство мне неподвластно. А теперь мы умрем. Но это не страшно, потому что я умру, зная, каково это — быть любимой. По-настоящему любимой. И это чувство подарил мне ты. — Слезы текут по моему лицу. И я кричу, когда самолет трясет так сильно, что, клянусь, ремни безопасности вот-вот порвутся, и мы вылетим из наших кресел.
— Я чертовски люблю тебя, Пчелка. Мы не умрем. Они совершат экстренную посадку, и с нами все будет в порядке.
Я поднимаю взгляд на Доминика, решив, что хочу, чтобы он был последним, кого я увижу. Раздается еще один громкий хлопок, а затем толчок, и с верхних отсеков падают кислородные маски.
— Приготовьтесь, приготовьтесь, приготовьтесь, — кричит голос пилота через громкоговоритель.
Доминик надевает маску мне на лицо, а затем повторяет то же самое с собой.
— Все в порядке, — снова говорит он мне.