неОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ

Написание этого произведения стало возможным бесспорно благодаря моему вдохновению морем, а также моим отношениям с человеком, которого я любила. Герой моего короткометражного романа в июне 2018 года рискует стать всемирным героем, установив новый мировой рекорд по времени пребывания под водой в 150 часов. Пожелаю ему удачи!

А началось всё ноябрьским тёплым утром 2014 года, когда из динамиков бара по пляжу Эль Фанара, уже вовсю в унисон морю разливались музыкальные композиции так ненавязчиво и органично, сливаясь с мелодией ветра и плеском морской волны.

Душа моя, пьянея от густого солёного воздуха побережья, была как никогда прежде распахнута и безмятежна, ничего не подозревая о скорых грядущих в жизни переменах.

Дело в том, что в этот свой приезд приходила я пляж третий раз кряду не случайно – моё упорство не оставляло надежд и попыток научить моё же, скованное страхом глубины тело, плавать свободно, не обременяясь надувными жилетами, нарукавниками, плавательными подушками и прочей «спасательной» лабудой, «благодаря» которой я никак не могла разрешить себе поверить в собственное бессмертие и в природную, данную всем без исключения людям, способность держаться на воде.

Нужно сказать в защиту моей судьбе, что пару раз за эти дни она подкидывала мне неплохие возможности побороться со страхом и, конечно же, вдогонку не один шанс этот страх победить; вокруг меня кишело с дюжину неравнодушных к моим нарукавникам дайверов и один из них, самый, видимо, смелый предлагал не далече, как накануне свою помощь, клятвенно заверяя научить «best swimming». И я любезно отвечала чаяниям моего тьютора ровно до того момента, пока его пальцы под водой не вплелись в мои, как мне показалось, слишком уж откровенно. Я расстроилась… искренне… надолго… ровно на двадцать часов. Но сегодня ноябрьским тёплым утром 2014 года я вновь вернулась на El Fanar полная решимости дать шанс моему

Однако, была небольшая загвоздка – я не знала ни имени, ни фамилии моего «благодетеля» и, что самое печальное – абсолютно не помнила его внешне. Для меня он остался в памяти безликим дайвером в сером гидрокостюме… или нет,… в чёрном… вроде как в чёрном, вроде как с капюшоном или… без капюшона… Словом, единственным признаком отличия от прочих были глаза, точнее, это единственное, что я разглядела под ворохом снаряги. Но и тут, без особого восторга на опознание… такие, знаете ли, обычные, тёмно-карие арабские очи, каких на пляже, как оказалось, было не сосчитать!

Смотреть в глаза арабу более трёх секунд – нарваться на занудные попытки познакомиться и испорченное навязчивым ухаживанием и откровенным хамством настроение! На целый день! Однозначно! Но моя близорукость не позволяла распознать знакомые черты лица за пару мгновений.

Посему я на свой страх и риск разглядывала снующих мимо меня дайвмэнов долго и тщательно. Гордо задержав взгляд на очередном арабе, расположившемся на лежаке напротив, и не увидев должной ответной реакции, типа: «О, привет, как дела, а я тут тебя пол дня ищу по пляжу бегаю, хочу плавать научить!» я решила оставить свои тщетные попытки поиска. Хотя… реакция всё-таки была, причём взаимная – улыбка на улыбку, у него, видимо, от удовольствия, а у меня от разочарования.

В печали и раздражении я, надув злосчастные оранжевые подушки, прошоркала по пирсу к кромке воды… стыд за собственную нерешительность не давал мне покоя, но страх снова оказался сильнее. Что действительно терзало меня, так это данное Наиле обещание торжественно похоронить нарукавники, провозгласив сегодня за предстоящим ужином, победу над самой собой. Стоя у лестницы в ожидании своей очереди на заплыв, я увидела, как уже знакомый «улыбчивый» мэн что-то говорит, жестикулируя руками и судя по всему адресует свою эмоциональную тираду мне. Я включилась в процесс жизни на пирсе и услышала, договариваемое им: «Так это твоё?» – он смеялся, бесцеремонно тыча пальцем в мои оранжевые нарукавники – «ты хочешь надеть это? Реально?» – хохот становился ещё более искренним и громким. При этом неожиданно резво он попытался выхватить у меня нарукавники. «Эй, парень, полегче! Я плавать не умею, если что!» «Проблемы? Иди работай!» – к слову сказать, я всегда была немного резка к людям откровенно бестактным. Именно таким представлялся мне сейчас этот гогочащий араб, на которого я злилась и которого уже почти ненавидела.

«Извините, пожалуйста! Я реально хочу вам помочь!» – «Ого! Теперь даже на «вы» – интересно ты от природы такой вежливый или просто так легче заучилось!» – моя злость набирала обороты и я не смогла уже больше сдерживать рвущийся на свободу сарказм.

Подойдя поближе, и, казалось, ничуть не обидевшись, араб протянул дружелюбно руку для приветствия: «Саддам. Но не Хуссейн» – наверное, это была его бородатая шутка, которая казалась ему смешной. «Спасибо за пояснение, сама бы ни за что не догадалась» – я пожала большущую загорелую лапу, увенчанную на запястье многочисленными разноцветными браслетами и зачем-то попыталась их сосчитать в уме «Кажется десять…» и запомнить «как негритят…», это, наверное, для того, чтобы при случае вновь не пришлось выискивать очередного тьютера на пляже, заглядывая каждому в глаза.

«Я реально хочу вам помочь!» – воодушевлённо повторил араб – «я могу, я – дайвер!» Ахах, этот самоуверенный ихтиандр Красного моря даже не представлял масштабы моего страха.

Видимо, колебание в моей позе было очевидным, потому как, сделав ещё шаг мне навстречу, араб выхватил-таки у меня из рук оранжевый балласт и прокричал: «Соглашайся!» «Ох, нет, знаешь, мне нечем платить тебе за услуги. They say “No money, no honey” «Ты не поняла, мне не нужны деньги – я просто хочу помочь, правда, поверь!» Никогда я ещё не слышала от араба столько клятвенных слов в одном флаконе. Мой стереотип был в ударе; араб… хочет… помочь… бесплатно! Как же подозрителен был этот акт благотворительности…