Необыкновенное счастье
Шрифт:
— Она упрямая. Конечно же, она захочет увидеть тебя, просто не признает это. Если быть точной, то она сказала: «До тех пор, пока он не возьмёт себя в руки. И я не могу быть той, кто сделает это за него».
Я нахмурился. Она была права — я должен был разобраться во всём сам. Но я так волновался о ней.
— А что насчёт её травм? Они ведь не серьёзные?
— Нет. Как я уже сказала, перелом запястья и шишка на голове, вот и всё. Так как она ненадолго потеряла сознание, они держат её под наблюдением,
Мысль о сломанном тоненьком запястье и шишке на голове взбесила и огорчила меня. Хотел бы я каким-то образом взять её боль на себя.
— Насколько ей больно? Её новая страховка сможет покрыть расходы? Она только получила пособие в прошлом месяце, — забеспокоился я.
Натали сморщилась, поставив свой стаканчик.
— Да, мы ждём новостей. Возможно, нашим родителям придётся помочь ей.
Я схватил её за руку.
— Пожалуйста, позволь мне заплатить за это. Я так хочу. Мне хочется заботиться о ней. Всегда.
Всегда.
Всегда.
Всегда.
Всегда.
Всегда.
Всегда.
Всегда.
Я даже не расстроился из-за счёта. Я бы продолжал считать до бесконечности, но Натали покачала головой.
— Она ни за что не позволит.
Я поставил локти на стол, опустив голову на руки. Мне предстояло так много работы. Так много всего, что нужно исправить.
Натали прикоснулась к моему запястью.
— Сходи к психотерапевту, Себастьян. И попытайся снова. Она того стоит.
— Она того стоит. — Я посмотрел на Натали, совершенно уверенный в своих словах. — Она — единственная.
34 глава
Скайлар
Проснувшись, я увидела, как Натали читала журнал в кресле у моей кровати.
— Привет, — прохрипела я.
— Привет. Ты проснулась. — Она отложила свой журнал в сторону. — Как ты себя чувствуешь?
Я поморщилась в попытке сдвинуться с места.
— Мне не было так больно с тех пор, как я упала с механического быка. Ай. Запястье болит. — Я осторожно подняла левую руку. — Боже, я такая неуклюжая. Это правда отстойно.
Натали сочувственно кивнула.
— Как твоя голова?
— Болит. Но всё ещё на месте. — Я попыталась пошевелить шеей, которая довольно сильно затекла. — Почему ты не на работе?
— Я попросила Майкла подменить меня.
— Ты говорила с Миа?
— Да. Они с Лукасом очень волнуются за тебя и сказали не беспокоиться о работе в «Абеляр». Я не удивлюсь, если Миа зайдёт сюда сегодня или навестит тебя дома завтра, если тебя отпустят. Она хочет повидаться с тобой.
Я кивнула, но мне стало больно, поэтому я просто лежала и постанывала.
— Ууууууф, зачем я только надела эти чёртовы дорогие туфли?
Натали грустно улыбнулась.
—
Я застонала.
— Надеюсь.
— Если нет, то мама с папой помогут тебе. Мама скоро будет здесь. — Она затихла на секунду, теребя подол своей толстовки. — Себастьян был здесь прошлой ночью.
От звука его имени у меня перехватило дыхание.
— Он приходил? Он же ненавидит больницы! — На мгновение я пожалела, что была такой категоричной с Натали по поводу него.
«Должно быть, ему было трудно находиться здесь, но он сделал это. Возможно, ещё есть надежда».
— Он предложил оплатить больничный счёт.
— Нет. Мне не нужны его подачки. — Это было мило с его стороны, но я никогда не приму его помощь. На данный момент мы не были вместе. — От этой мысли моё горло пронзила острая боль. Мою грудь. Моё сердце. Всё.
— Он был очень расстроен. Он хотел увидеть тебя.
Осторожно, я повернула голову, чтобы посмотреть на сестру. Я могла сказать по её голосу, что это было не всё.
— Что ещё он сказал?
Она пожала плечами.
— Не так много. Только то, что он облажался. Он, казалось, был согласен с тобой насчёт того, чтобы взять себя в руки.
— В самом деле? Он рассказал тебе об этом? — Закрыв глаза, я выдохнула, боясь позволить себе быть слишком оптимистичной, но, кто знает, возможно, прошлым вечером я смогла достучаться до него. Правда была в том, что я хочу быть с ним всю свою жизнь, и я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему — но он должен позволить мне.
— Думаю, он собирается поговорить со своим психотерапевтом. Он сказал, что сделает это.
— Он так сказал? Слава Богу. — От облегчения моя боль немного утихла, по крайней мере, эмоциональная. Возобновление терапии было лучшим первым шагом. Мои глаза наполнились слезами. — Он так строг к себе. И я также была строга к нему. Но я люблю его — а он не понимает, насколько меня огорчает видеть, как он борется, и не знать, что у него в голове.
— Я не знаю, что у него в голове, Скайлар. Но я знаю, что ты в его сердце.
В моём горле появился ком, а в голове раздалась пульсация от необходимости заплакать. Я закрыла глаза, и слёзы скатились вниз по моим щекам.
— Я поступила неверно, бросив его? О боже, я ужасна. Я должна была остаться с ним. Тогда бы я не упала. В конце концов, это знак, что я ужасный человек.
Натали встала, схватила салфетку с прикроватной тумбочки и промокнула мои щёки.
— Перестань. Я не думаю, что ты поступила неверно, бросив его. Как по мне, ему нужен был этот толчок. И любить кого-то не значит, что ты должна любить всё, что этот человек делает. Но это значит, что ты прощаешь его немного чаще, немного легче.