Необыкновенные приключения экспедиции Барсака
Шрифт:
Помимо этих, едва ли осуществимых проектов, Жанна Бакстон лелеяла ещё один, которого не доверяла даже товарищам. Её любопытство и сострадание были возбуждены постоянными отлучками Гарри Киллера и отдалёнными стонами, которые всегда слышались в это время. Когда по вечерам Гарри Киллер, совершенно пьяный, находился в её власти, у неё не раз являлось желание украсть у него ключ и посмотреть, что скрывается за, дверью. Но каждый раз у неё не хватало решимости, и она воздерживалась от поступка, который мог грозить важными последствиями.
Пять дней прошли таким образом, и настало 8 апреля.
В этот день, около девяти часов вечера, все
Тяжёлые тучи угрожали разразиться дождём, ночь была очень тёмной, хотя луна не пришла ещё в четвёртую четверть. На платформе, куда не достигал свет с другого берега Ред Ривера, царила глубокая тьма.
Вдруг что-то с сухим стуком упало на плиты площадки. Поражённые, пленники прекратили разговор. Откуда к ним явился и каков мог быть предмет, которого они даже не различали в темноте?
Амедей Флоранс первым пришёл в себя. В несколько мгновений он разыскал таинственный снаряд. Это был камень порядочных размеров, с привязанной бечёвкой, другой конец которой, спускаясь через перила, должно быть, погружался в Ред Ривер.
Что это значило? Не скрывалась ли тут ловушка? Или пленники имели в Блекланде неведомого друга, посылавшего им весть? Чтобы это узнать, надо было только потащить бечёвку, к которой в таком случае должна быть привязана записка. Амедей Флоранс не мешкая принялся за дело, но ему пришлось прибегнуть к помощи доктора Шатоннея. Тонкая бечёвка скользила у него между пальцев, за ней тянулось что-то тяжёлое. Не могло быть и речи о простой записке.
Когда бечёвка кончилась, оказалось, что к ней прикреплён канат. Потянули и его. Метров тридцать — тридцать пять вытянули легко, потом почувствовали сопротивление, но не жёсткое, не такое, как в том случае, когда верёвка привязана к неподвижному предмету, а упругое, подобное сопротивлению человека, который тянет за другой конец. На несколько мгновений пришло сомнение. Что делать?
— Привяжем канат, — предложил Амедей Флоранс. — Тогда увидим, чего желает тот, кто его выбросил.
Так и сделали. Верёвка тотчас натянулась. Кто-то взбирался по ней, и пленники, наклонившись над перилами, пытались его рассмотреть. Скоро они различили фигуру человека. Мгновение спустя неизвестный вскарабкался на перила и спрыгнул к остолбеневшим пленникам.,
— Тонгане!! — вскричали они приглушёнными голосами.
НОВАЯ ТЮРЬМА
Тонгане не только не был мёртв, но, как выяснилось позже, не был даже ранен при неожиданном нападении в Кубо. Лучи прожектора его не захватили, и он незаметно скользнул под деревья, а нападающие не подумали заняться им.
Поступая так, Тонгане не собирался покинуть своих хозяев, тем более, что с ними была Малик. Наоборот, он хотел им помочь и справедливо решил, что для этого лучше находиться на свободе. Далёкий от мысли бежать, он присоединился к похитителям. Он шёл по следу за теми, которые везли Малик в Блекланд, ценой бесчисленных лишений пересёк пустыню, живя крохами, собираемыми на местах их остановок. Пеший, он не отставал от лошадей и ежедневно одолевал пятьдесят километров.
Он отстал от них лишь по приближении к Блекланду. Достигнув возделанной зоны, он остановился и стал ждать ночи, чтобы проникнуть на неведомую территорию.
До
Через несколько дней он утащил из заброшенной хижины верёвку. С её помощью ему удалось пробраться через Гражданский корпус, достигнуть реки, где он в продолжение двух долгих дней скрывался в сточной трубе, выжидая благоприятного случая.
В продолжение этих двух дней он наблюдал, как' пленники по вечерам выходили на площадку бастиона, но напрасно пытался привлечь их внимание. Желанный случай представился лишь на третий день, 8 апреля. Густые тучи сделали ночь тёмной, и он воспользовался этим, чтобы выйти из убежища и забросить к своим господам верёвку, по которой сможет проникнуть к ним.
Понятно, все эти объяснения были даны позднее. В первый же момент Тонгане лишь заявил, что все могут убежать той же дорогой, по которой он пришёл. Внизу находилась лодка, которую ему удалось достать, — оставалось лишь спуститься в Ред Ривер.
Бесполезно говорить, что проект приняли без возражений. С четырьмя мужчинами на вёслах можно было делать шесть миль в час вниз по течению. Отправившись в одиннадцать часов, до рассвета можно проплыть семьдесят пять километров, то есть миновать не только защитную зону, просматриваемую циклоскопом, но и границу возделанных земель, и, может быть, даже последние посты среди песков. Днём можно скрываться от планёров в какой-нибудь расщелине и возобновлять плавание по ночам, пока они не достигнут Нигера. Ред Ривер должен впадать в него в окрестностях Бикини, выше Сея, потому что он течёт по старому руслу уэда [57] Тафасассета. Таким образом, путешествие в четыреста пятьдесят километров потребует четырех-пяти ночей плавания.
57
Уэдами в Африке называются русла высохших peк.
План был быстро обсуждён и принят. Но прежде чем его привести в исполнение, следовало отделаться от Чу-муки. Иногда негр вечером долго задерживался в галерее или на платформе. Некогда было ждать, пока он соизволит уйти. Нужно действовать быстро.
Оставив Жанну Бакстон, бесполезного Понсена и Тонгане на площадке бастиона, прочие пленники стали спускаться по лестнице. С первых ступенек они заметили в нижнем этаже Чумуки, лениво кончавшего дневную работу. Он продолжал своё дело, так как у него не было причин опасаться их. Поэтому они приблизились к негру, не привлекая его внимания.
Выполняя заранее намеченный план, Сен-Берен напал первым. Его сильные руки ухватили Чумуки за горло, и тот даже не успел крикнуть. Трое остальных схватили мошенника за руки и за ноги, крепко связали, заткнули рот, заперли в камеру и ключ бросили в Ред Ривер. Так замедлялось, насколько возможно, открытие бегства.
Покончив с этим делом, четыре европейца снова поднялись на платформу и попали под страшный ливень. Как они и предвидели, с неба полились потоки воды, гонимые порывами ветра. Погода благоприятствовала беглецам: в двадцати метрах ничего не было видно, и лишь едва различались смутные очертания освещённого квартала Весёлых ребят на другом берегу.