Необыкновенные приключения Карика и Вали (илл. А. Андреева)
Шрифт:
– А если кролик не станет пить? – спросил Карик.
– Как это не станет? Заставим выпить… Но это уже завтра… А сейчас… – Иван Гермогенович взглянул на часы и засуетился: – Ай-яй-яй, Карик! Как мы засиделись!.. Одиннадцать часов… Да… Одиннадцать часов и две минуты.
Карик понял, что ему пора идти домой. Вздохнув, он нехотя слез с кресла и спросил:
– А завтра вы не начнете без меня?
– Ни в коем случае, – мотнул головой профессор. – Ведь я же обещал тебе.
– А Валю можно привести?
– Валю? – Профессор подумал. – Ну что ж… Приходи с Валей.
– А вдруг ничего
– Все получится, – уверенно сказал профессор, гася спиртовки.
– И кролик превратится в блоху?
– Ну нет, – засмеялся профессор, – кролик так и останется кроликом.
– А люди могут уменьшаться?
– А почему же нет?
– Ну как же, – нерешительно сказал Карик, – человек все-таки царь природы и… вдруг…
– И вдруг?..
– И вдруг… Он будет меньше мухи… Это же…
– Что?
– Это же неприлично!
– Почему?
– Не знаю! Бабушка говорит – неприлично. Мы с Валей читали недавно книжку про Гулливера и лилипутов, а бабушка взяла да и порвала ее. Бабушка рассердилась даже. Она сказала: человек больше всех животных, а потому все и подчиняются ему.
– А почему же прилично человеку быть меньше слона?
– Так то же слон!
– Глупости, мой мальчик, человек велик не ростом, а своим умом. И умный человек никогда не подумает даже, прилично или неприлично выпить уменьшительную жидкость и отправиться в странный мир насекомых, чтобы открыть многое такое, что очень нужно и полезно человеку. Да и, кроме того… А впрочем, пора, мой друг, и по домам.
– А скажите, Иван Гермогенович…
– Нет, нет. Больше я ничего не скажу. Довольно. Отложим разговор до завтра! Иди, дружок, домой. И я устал, да и тебе пора уже спать.
Всю ночь Карик ворочался с боку на бок. Во сне он видел розового слона, да такого крошечного, что его можно было посадить в наперсток. Слон ел компот, бегал по столу вокруг тарелок и так шалил, что рассыпал всю соль, а сам чуть не утонул в горчице. Карик достал его из горчичницы и принялся обмывать в блюдечке, но слон вырывался и толкал Карика хоботом в плечо. Потом он прыгнул ему на голову и сказал голосом какой-то знакомой девочки:
– Карик, что с тобой? Что ты кричишь?
Карик открыл глаза.
У кровати стояла, завернувшись в одеяло, Валя!
– Ага! Ты уже проснулась, – сказал Карик. – Очень хорошо. Одевайся быстрее.
– Зачем?
– Надо идти. Пойдем к Ивану Гермогеновичу. У-ух, что там будет сегодня… Такие чудеса! Такие чудеса!
– А что?
– Одевайся быстрее!
– Я надену трусики и сандалии, – сказала Валя, торопливо заправляя кровать.
– Надевай что хочешь, только побыстрее!
Разыскивая сандалии, Карик рассказывал шепотом:
– Ты понимаешь, как он здорово придумал!..
– Придумал?
– Ну да! Иван Гермогенович придумал… Такую жидкость придумал… Понимаешь?
– Вкусную? Да? – спросила Валя, застегивая ремешки сандалий.
– Очень вкусную… Хотя неизвестно еще… Для кроликов жидкость!.. Сегодня он даст
– Ой, как интересно! – всплеснула руками Валя.
– И знаешь, что с ними будет? С кроликами?
Валины глаза широко открылись.
– Ну и что же с ними будет? – спросила она почему-то шепотом.
– С ними? – Карик подумал немного и сказал честно: – Пока еще неизвестно, будет что-нибудь с ними или не будет, но… Мы сейчас увидим… Это же пока только опыты. Пошли быстрее!
Карик, а за ним Валя закрыли за собою дверь и тихонько прошмыгнули через мамину комнату. Мама крикнула что-то вслед, но Карик схватил Валю за руку и, погрозив ей пальцем, быстро потащил за собой.
– Молчи, – зашептал Карик, – а то начнется сейчас: зубы чисти, умывайся, одевайся, завтракай, ногами за столом не болтай… Обязательно опоздаем!
Перебежав двор, они юркнули на парадную лестницу, взбежали, не останавливаясь, на пятый этаж. Карик первым схватил ручку двери, на которой висела записка со словами:
Карик постучал, но никто не отозвался. Тогда он потянул на себя ручку двери, и она вдруг открылась. Ребята вошли в полутемную переднюю. Здесь было прохладно. В углу поблескивало большое зеркало. Сверху с большого шкафа смотрели на ребят бронзовые и мраморные головы. На вешалке висели шуба профессора, пальто и темный плащ, похожий на шахматную доску.
В квартире было тихо. Где-то очень далеко, наверное на кухне, капала из крана вода. В столовой размеренно постукивали часы.
– Наверное, Иван Гермогенович у себя в кабинете, – сказал Карик. – Идем быстрее!
Но и в кабинете профессора не было.
Ребята решили подождать его.
Окна профессорского кабинета были раскрыты настежь. Яркое летнее солнце щедро освещало большой белый стол. Он весь был заставлен пузатыми банками, колбами и ретортами. Между банками стояли в стаканах пучки очень длинных стеклянных трубочек. Ослепительно сверкали на солнце никелированные чашечки, матово светились фарфоровые ступки, весело сияли медные части микроскопа. Резвые солнечные зайчики стремительно проносились по потолку, скользили по стенам, прыгали по колбам и ретортам.
Громоздкие и важные стояли вдоль стен стеклянные шкафы с толстыми и тонкими книгами. Названия книг прочитать еще можно было, но, для того чтобы понять прочитанное, нужно, наверное, очень и очень долго учиться. Золотыми буквами на корешках книг написаны такие названия: «Экология животных», «Гидробиология», «Хирономиды», «Аскариды».
Эти книги, пожалуй, лучше всего было не трогать.
Ребята молча обошли кабинет, покрутили немножко винтики микроскопа, посидели по очереди в кожаном кресле, на спинке которого лежал, раскинув пустые рукава, белый халат профессора, а потом стали рассматривать банки, колбы и реторты.