Необыкновенный паззл
Шрифт:
Искандер пьёт пиво, теперь уже неспешно, поскольку жажда улетучилась. Мира кормит Горемыку остатками пиццы, а Шломо не отступает:
– И вот, увидев вас, такого красивого, благородного, с не менее элегантным единорожкой в спутниках, я и подумал – вот это мой спаситель на завтрашний день. Я бы сказал даже Моисей, если бы не настолько сильно уважал книжную религию моих предков. И не подумайте, что я совершенно бесплатно хочу использовать вас в качестве транспортного средства для Мирочки. Но ведь и прайс у вас будет совсем не пятьсот гривен, не так ли? Поймите меня правильно, Мира такой ещё ребёнок, пешком ходить в далёкий путь ей болезненно. А это, понимаете, дети, это головная боль, и сплошное нытьё от физических неудобств. Тогда как ваш единорожка мог бы здорово облегчить детские страдания, чтобы ни одна слезинка…
Сурово грохает об стол пустой уже почти кружкой Искандер и мрачно смотрит на лебезящего Шломо.
– Сто гривен. И деньги вперёд.
Шломо мило, обаятельно улыбается:
– Помилуйте, ну шо вы как будто неродной? Пятьдесят гривен, и то, только из уважения как к другу и партнёру по путешествию…
Неожиданно мощно икнувший Искандер багровеет от напряжения, пучит глаза на Шломо.
– Торговля, значит, началась? Давай сразу сосчитаемся на семьдесят пять, а ниже ни на гривну не уступлю, вот как хошь, Аллах мне свидетель.
Теперь настала очередь жевать и мучительно раздумывать Шломо. Но он всё же соглашается и тянет руку навстречу искандеровой руке.
– Сдешевил, – хрипит легонько Горемыка, вытягивающий голову свою из тьмы внезапно опустившейся за кафе-шантаном украинской ночи.
А Шломо уже уводит тему в сторону ночлега, сообщая информацию о том, что заночевать все могут в подсобке у Остапа, о чём он заранее с барменом договорился. Единственное, что придётся и тут подмазать… Но что поделать, иного варианта на сегодня у Искандера с Горемыкой нет, да и Остап уже почти совсем свой, родной человек в этом маленьком, затерянном в безграничной вселенной местечке.
Конармия
Странная процессия выступает из Тетищево ранним воскресным утром в момент, когда разогнавшееся от горизонта солнце расталкивает в небесной лазури кучки безмятежных облаков.
Впереди степенно цокает копытцами тощий единорог, с девчушкой на крупе, позади шествуют два джентльмена. И все уже заранее утомлены, пресыщены будущим переходом, хотя не сделали ещё пары километров по петляющей в рытвинах подсохшей дорожной грязи.
– Говорю тебе, Искандер, к вечеру уже будем на месте, и Мойра, моя ненаглядная, таки угостит вас с Горемыкой примечательным кугелем, выставит к столу наваристый кнейдлах, а на десерт у нас всегда имеется рассыпчатый земелах. Искандер, вот ты кушал когда-нибудь настоящий земелах?
– Не разбираюсь я во всей этой вашей гастрономии. Только ты мне нос не крути, Шломо, поскольку вчера ты увещевал в том, что добираться до Староголубово примерно с полчаса. И я, как видишь, помогаю в ущерб себе, отменяю шоу, а это минимум пятьсот гривен выручки…
– Ай, Искандер, ну чому ты такой меркантильный? Забудь о гривенах своих хоть на минутку и подумай о нашей маленькой Мире. Ей ведь всего шесть годин, и длинные путешествия на расстояния пешком она совсем не выдерживает. И потом, когда я говорил про полчаса, имелось в виду транспортное средство. А твой Горемыка – он шо, разве машина?
Искандер протирает платочком лысину под приподнятой бейсболкой, вертит головой.
– Ты животное это не трогай. Оно в моей собственности три года как уже обитает, и работает как часы. Лучше всякой машины ползает по дорогам, между прочим. Но только ведь и кормить его приходится. А что корму с семидесяти пяти гривен? На один ужин, положим, если у Остапа в его кафе-шантане.
У Миры с Горемыкой впереди свои разговоры. Девочка, придерживая в руке растрёпанную куклу, другой ладошкой треплет единорога за непоседливое ухо.
– Горемыка-горемычка, а зачем тебе такие большие уши? Единорожка, а кто тебя научил разговаривать? А почему ты так медленно ходишь, надо быстрее, а то под солнышком жарко…
– Дети – беда. Одни хлопотА, – ответствует на это Горемыка, подёргивая головой.
– Мама рассказывала, что говорящие животные опасны, потому что замышляют против человеков заговор… Горемычка, ты замышляешь, да?
– Да, особенно сейчас, – грустно отвечает единорог, перебирая копытами по грязи.
Так они и шли, шли, шли, пока, наконец, беснующиеся по небу облака, не воссоединились в одну большую, свинцовую, угрожающую дождём тучу, которая в какой-то момент поглотила солнце, отправив в застывшую околоземную духоту порыв яростного ветра. Тут же вдали тихо, урчаще загромыхало, повторился стлавший вокруг кустарники и травы ветродуй.
– В укрытие пора, Искандер, сейчас ливанёт, – справедливо отметил Шломо, придерживая рукой кипу.
– Вон укрытие, – кивнул татарин на дальнее, разлапистое и громадное дерево, как-то выделявшееся в степной равнине между своих собратьев.
Туда путешественники и повернули. Едва спрятались под обширной кроной гигантского вяза, как стали шлёпать по листве первые крупные капли, а гром уже вовсю сотрясал атмосферу над ними. Потемнело, и мимо шмыгнул какой-то хорёк, испуганно шмякнувшийся в высокую траву кустарника.
Путники между тем расположились плотным лагерем вокруг древесного ствола. Расселись, прилепились спинами к шершавой коре, мягко свалился в траву и единорог. Тут же Искандер раскупорил поношенный свою рюкзачище, а Шломо полез в котомку.
И пока вокруг яростно хлестала дождевая стихия под свирепый громовый скандал, они обедали. Достали лепёшки, колбасу варёную, яички вкрутую, сыр, помидоры с огурцами и луком, вытащили бутыль вина и принялись за дело. Горемыка жевал припасённую у Остапа пиццу, запивая налитой в мисочку минералкой. А Мира просто хрумкала печенье и конфеты.
– Искандер, ты чому пьёшь вино? Вам пророк запретил…
Посмурнел Искандер, отпивая из стаканчика:
– Ну чего ты пристал, еврей? Я такой вот, я пью. Пускай харам, пускай нарушаю, но что поделать? Я грешен. А кто не грешен?
Кивает согласно Шломо.
– А я шо? Я ж не обвиняю, пей, веселись, если тяга имеется. Главное, – не увлекаясь. Ты любишь увлекаться вином, Искандер?
– Мне увлекаться некогда и никак нельзя. У меня Горемыка на попечении. Если мне начать увлекаться, то кто же будет делать шоу и зарабатывать гроши?