Неодолимый соблазн
Шрифт:
— Что ж, неудивительно. — Жюстина взяла его руки в свои. — Знаешь, Джулиан, тебе вовсе не обязательно приезжать к нам.
Лицо Джулиана перекосилось от обиды и гнева.
— Как ты можешь так говорить? А Арно?..
— Ты можешь посылать за ним Генри, а потом уходить куда-нибудь с ним вдвоем. Может быть, тогда Мерси успокоится. Как она сейчас, должно быть, мучается от ревности, бедняжка!
— То же самое сказала и мама…
— Попроси у нее прощения, Джулиан. Скажи, что ты ее любишь.
Джулиан взглянул ей в глаза:
— Неужели это так заметно?
— Увы,
Он застонал от досады:
— Я не могу. Она использует мою любовь как оружие против меня же. А сам я ей безразличен.
Жюстина ласково положила руку на его уныло ссутулившиеся плечи.
— Джулиан, я уверена, что ты ей вовсе не так безразличен, как ты думаешь. Обязательно скажи ей о своих чувствах, только выбери подходящий момент.
Подняв на нее глаза, Джулиан заставил себя улыбнуться.
— Я по-прежнему буду приезжать к тебе, Жюстина, ты ведь мой друг. Да еще вдобавок мать моего ребенка. И никогда не перестану заботиться о тебе и Арно.
Жюстина подавила вздох.
— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. Только постарайся пореже упоминать обо мне при Мерси.
Джулиан порывисто сжал ее руки.
— Ты святая! Настоящая святая!
Они поболтали еще несколько минут, потом Джулиан пошел попрощаться с сыном. Жюстина украдкой бросила взгляд на Генри. Он стоял на пороге гостиной и нежно смотрел на нее. Она надеялась, что он не услышал их разговор с Джулианом.
Она встала и на цыпочках подошла к нему. Руки их украдкой встретились.
— О, мой любимый, если Джулиан узнает о наших отношениях…
Генри нахмурился:
— Ты считаешь, хозяин не одобрил бы их?
Жюстина, покраснев, кивнула:
— Когда Джулиан стал моим покровителем, я поклялась, что буду принадлежать только ему.
— Но Джулиан больше не твой любовник, — возразил Генпи. — Теперь он женат.
— Я все это понимаю. И тем не менее я была и останусь матерью его ребенка, а Арно еще так мал… — Она закусила губу. — Джулиан недавно сказал…
— Да?
Взгляды их встретились, и она заметила в его глазах тревогу.
— Он сказал, что когда Арно подрастет… может быть, я встречу другого… и при этом добавил, что это непременно должен быть стоящий человек, иначе он никогда меня не отпустит.
Генри мрачно усмехнулся:
— В любом случае мы не сможем долго скрывать наши отношения. Мы должны рассказать ему обо всем. Ведь мы с тобой так обязаны ему.
— Когда? — спросила Жюстина.
Он привлек ее к себе.
— Когда придет время. Сейчас хозяину не до нас. У него хватает своих проблем. Надо дождаться удобного момента.
Мерси расхаживала по спальне, размышляя о том, что ей теперь делать. Она даже подумала было незаметно ускользнуть из дома и вернуться в монастырь. Но тут же поняла, что это бредовая идея. Джулиан бросился бы за ней в погоню и насильно приволок ее домой. Итак, она должна оставаться в этом доме и надеяться, что со временем ей все-таки удастся убедить его расторгнуть брак.
Она
Неужели этот негодяй думает, что она простит его только потому, что он написал «Мне очень жаль»? Неужели он всерьез рассчитывает, что она мигом присмиреет и покорно станет ждать его в постели, как глупая овца?
Если он на это надеется, значит, он сошел с ума! Она не станет делить мужа с другой женщиной!
И тут тихий, предательский голосок напомнил ей, что он сказал: «Прости»! А Джулиан — очень гордый человек, и наверняка ему трудно было заставить себя написать это слово.
Слезы навернулись ей на глаза. Мерси не могла забыть те счастливые дни, которые они провели вместе.
Мерси ждала мужа в темноте — не в силах уснуть, она свернулась в комочек под одеялом, повернувшись лицом к стене. Время тянулось бесконечно, а Джулиана все не было, и мало-помалу ею снова начал овладевать гнев.
Было уже далеко за полночь, когда скрипнула дверь и в темноте раздались тяжелые шаги Джулиана. Сердце Мерси чуть не выпрыгнуло из груди. Отыскав в москитной сетке щелку, она, затаив дыхание, смотрела, как он раздевается. Мерси увидела его сильное, мускулистое тело, в свете луны показавшееся ей великолепной статуей, изваянной из чистого серебра, и желание — горячее, дикое, неудержимое — вспыхнуло в ней с такой силой, что Мерси возненавидела себя.
Скользнув под одеяло, Джулиан обнял ее за плечи и попытался привлечь к себе.
— Не трогай меня! — свирепо прошипела Мерси.
Джулиан вздохнул:
— Мерси, я вернулся так поздно только потому, что хотел дать тебе время немного успокоиться.
— Ты весь вечер пробыл у Жюстины! — набросилась она на мужа.
— Вовсе нет, — возразил он. — Я был у Андре Бофора… Он или его жена могут это подтвердить.
— Мне все равно, где ты был. Меня это не интересует!
— Неужели? — с вызовом бросил Джулиан. — Именно поэтому ты и не спишь, да? Уж не меня ли ты поджидаешь?
— Я не могу уснуть, потому что… потому что я тебя ненавижу!
— Ну хватит! — прорычал Джулиан и, не обращая внимания на возмущенный вопль Мерси, притянул ее к себе.
Еще мгновение назад она с радостью задушила бы его своими руками, а сейчас, когда он навалился на нее всей тяжестью своего мускулистого тела, она чуть не закричала — с такой силой проснулось в ней желание, и она почувствовала мучительную, тянущую боль где-то в самом низу живота.
— Послушай, Мерси, — заговорил он, и она поразилась боли и гневу, звучавшим в его голосе, — не в моих силах изменить прошлое, но я не позволю тебе испортить наше будущее. Между нами было немало хорошего, нельзя же просто взять и забыть обо всем! Разрыва я не допущу. Хочешь ты или нет, но я намерен прямо сейчас положить этому конец.