Неофит

Смит Гай Н.

— Не надо! — этот крик вырвался у Джоби невольно, вопль, полный ужаса. — Элли, закрой эту дверь!

Элли захлопнул дверцу, щелкнул замком, уставился с обидой на Джоби; верный пес, которого опять обругали, когда он хотел угодить.

— Прости, Элли, — Джоби опустил глаза. — Глупо с моей стороны... Но, пожалуйста, не открывай этот чулан. Никогда.

— Там что-то страшное?

— Я... не знаю. Но мне страшно.

— Я тоже это почувствовал, Джоби, как будто... там такой старый запах.

— Скорее всего там ничего нет. Я очень боялся этого чулана в детстве. Моя мать запирала

меня там, если я не слушался, иногда на целый день. Мне кажется, ей нравилось меня там держать.

— У таких родителей детей забирают.

— Но не в Хоупе, — Джоби прищурился, в его голосе послышалась горечь — Особенно... если ты сын ведьмы.

Джоби остановил взгляд на гитаре, лежащей на качалке, на ее дешевом блестящем дереве, которое так выделялось на фоне запущенного дома. Он протянул руку, и ему показалось, будто инструмент двинулся ему навстречу, словно ребенок к любящему отцу после долгой разлуки. Гитара такая гладкая, так приятно держать ее у тела.

— Ты умеешь играть на гитаре, Джоби?

— Немного. — Джоби стал перебирать струны, и звуки, казалось, нарастали в этом замкнутом пространстве. Это был его вызов всему тому, что пряталось за дверью чулана. Еще несколько нот, начало баллады, слова сами приходили ему в голову, разгоняя тени в его сознании.

— Я просто парень из деревни, они меня не понимают. Я вырос на далекой ферме, вдали от городских огней... — Элли Гуд уселся в качалку, невольно начал раскачиваться в такт мелодии, вся атмосфера холодной комнаты внезапно преобразилась. В чулане пусто, они оба просто выдумали, что там что-то есть. А если и было, то исчезло.

Джоби знал, что Салли Энн скоро придет к нему. Он должен был быть готовым к этому, и он хотел, чтобы это произошло.

Может быть, тогда она оставит его в покое, уйдет из его жизни. Но если она не придет, он должен будет жить в постоянном страхе, что однажды она появится.

Она пришла через день после того, как Элли помог ему убрать в комнате. Он знал, что она пришла, хотя она и не постучала в дверь; возможно, она бы даже зашла сразу в дом, если бы предчувствие Джоби не опередило ее. У него упало сердце, он еле удержался, чтобы не броситься к двери, словно нетерпеливый школьник на первом свидании, у него перехватило дыхание, он испугался. Да, это была Салли Энн Моррис. Он подумал, что мог бы спрятаться и притвориться, что его нет дома, но было уже слишком поздно.

На ней были джинсы и джинсовая рубашка, подчеркивающая ее фигуру; формы ее были слишком развиты для шестнадцати лет. Все та же прическа афро, широкая улыбка — нечто большее, чем просто растянутые губы.

— Привет, Джоби.

Ее глаза не казались ему такими проницательными, как он представлял; может быть, это было всего лишь его воображение. Конечно же, просто совесть его искала козла отпущения. Ты же на самом деле не думал, что я на такое способна, не правда ли, Джоби? Нет, конечно нет.

— Привет, Салли Энн. — Его голос не задрожал, как он опасался. На смену напряжению пришло облегчение. — Может быть, зайдешь?

Она кивнула, прошла мимо него в дом. Он проследил за ней взглядом, заметил, как она покачивает бедрами при ходьбе, каждое движение такое естественное, такое

прекрасное. У него застучало в висках... точно так же, как в тот день, когда... Я не должен об этом думать, хотя это останется в моей памяти навсегда.

— А у тебя тут уютно, Джоби. — Просто чтобы что-то сказать, вероятно, это единственный комплимент, который она смогла придумать. Здесь не было уютно, а было сыро и мрачно, даже несмотря на огонь, потрескивающий в камине: зеленые ветки шипели, протестуя против сожжения.

— Я тут немного прибрал, — сказал он. — Но здесь еще много работы.

— Элли тебе помог. — Это было утверждение, произнесенное почти вызывающе, чтобы он попробовал опровергнуть ее слова. Соври мне, если посмеешь, Джоби, потому что я всегда знаю, говоришь ты правду или нет. Она внимательно наблюдала за ним.

— Да. — Он переминался с ноги на ногу, нижняя губа у него слегка дрожала. — Он зашел и предложил помочь. — Проклятье, да не обязан я ей давать отчет. Нет, обязан.

— Вот прилипала! — в голосе ее послышалась резкость, но почти сразу же исчезла. — Я бы не пришла, но... может быть, мы лучше не будем говорить об этом, Джоби.

— Не возражаю. — Он возражал, но если она захочет об этом говорить, она это сделает; все хотели это обсуждать.

— Я хочу помочь тебе забыть это. — Голос ее звучал мелодично, и на миг Джоби почти поверил, что сможет выбросить случившееся из головы. Но нет, это не возможно, все останется с ним до конца жизни.

— Я не могу. — Глаза его наполнились слезами, он видел ее сквозь их пелену, эту зеленоглазую нимфу, берущую его в плен, глядящую на него из глубины лесного пруда. — Это моя мать во всем виновата.

— Она на самом деле была ведьмой, как люди говорят?

— Да. По крайней мере, я так думаю. Она напускала чары, сюда приходили всякие незнакомые люди, у них были сборища на чердаке. Меня это все до смерти пугало. Я залезал под одеяло с головой, но все равно слышал их голоса. Их бормотание, шепот. Монотонные заклинания матери. Но я не мог разобрать слов. Я знаю, что она была нехорошая, потому что с людьми, которые ее сердили, случались несчастья.

— Многие утверждают, что они колдуны, — голос Салли Энн успокаивал Джоби. — Говорят, будто миссис Клэтт тоже ведьма. А я думаю, что она просто противная старуха. Не такая старая, конечно, просто грязная и опустившаяся. Но лучше расскажи-ка мне о своем отце.

Джоби сел на стул у плиты, не в состоянии оторвать глаза от гостьи.

— Какая красивая у тебя подвеска. — Салли Энн смотрела на открытый ворот его рубашки, словно маленькая девочка, очарованная плавным движением маятника больших напольных часов; влево-вправо, влево-вправо, пока голова не закружится. Золотая цепочка, а к ней прикреплен плоский квадратик, поблескивающий на свету, на котором выбит какой-то знак.

— Это магический знак, — признался Джоби. — Мой знак, так мать говорила. Она дала мне его, когда мне исполнилось шесть лет, за месяц до своей смерти, — Он помедлил, затем вытащил амулет из-под рубашки, поднял квадратик, чтобы она увидела. — Она сказала тогда, что он принесет мне счастье, защитит от врагов, что пока он на мне, я буду в безопасности.