Неоконченная война. История вооруженного конфликта в Чечне
Шрифт:
Заявление Радуева дополнил Шамиль Басаев:
«С Россией война будет продолжаться. Ведь они так поскотски, бесчеловечно вели себя в Чечне. Российские войска убили 100 тысяч человек, все разорили и ушли. Если нам будет выгодно, мы будем говорить с любым руководителем этой страны. Но только пусть Россия заплатит нам 700 миллиардов долларов США за ущерб, причиненный Чечне, а мы на эти деньги сможем купить пол-России».
Согласно оценкам экспертов, после прекращения боевых действий в руках у НВФ осталось около 60 тысяч единиц стрелкового оружия, более 2 миллионов единиц боеприпасов, несколько десятков танков, БМП, БТРов и единиц артиллерии. По данным Совета безопасности, на 1 октября 1996 года группировка Вооруженных сил РФ в Чечне составляла 39 188 человек (12 990 — МО; 24 229 — ВВ МВД; 1699 — милиция и ОМОН). Зато только регулярная армия бандитов состояла из 47 000 боевиков, к которым следует добавить 25 000 боевиков отрядов «местной самообороны».
В то время как бандиты категорически отрицали всякую зависимость «Ичкерии» от России, не собираясь выплачивать никаких налогов в федеральный бюджет, развернув очередной виток террора против населения республики и начав широкомасштабную подготовку к развязыванию гражданской войны уже на территории всего Закавказья, ельцинский режим принял решение о выплате им огромых сумм
По словам Р. Хасбулатова, особенности чеченского «сепаратизма» следующие. Явление стало формироваться «сверху» самим руководством республики (вначале, со второй половины 1980-х годов до августа 1991 года — самим партийно-советским руководством республики, а позже — генералом Дудаевым и его сподвижниками). Причинами выступали попытки, во-первых, насадить своих приспешников на экономически выгодные должности; во-вторых — стремление освободиться от контроля со стороны Центра. При этом и в первый период, и в последующие мотивы действий были сходными: дескать, «наш народ всегда подвергался дискриминации и угнетению, и мы никогда не были хозяевами в своем доме». Эти аргументы оказывали, разумеется, сильное воздействие на бедствующих людей.
Первоначально чеченские события носили характер простого уголовного мятежа, во главе которого встал не желавший лишиться власти Джохар Дудаев. На его стороне, кроме наемников и уголовников, выступила весьма незначительная часть чеченцев. Она состояла из маленькой группки радикально настроенного духовенства, мечтавшего о привилегиях, которыми, как им казалось, обладали их предшественники при имаме Шамиле, а также романтически настроенная часть молодежи, имевшая представление о войне по американским боевикам и решившая попробовать себя в роли Рэмбо и героев Шварценеггера. События в Чечне переросли непосредственно в гражданскую войну лишь после того, как кровавые события вынудили взяться за оружие тех простых чеченцев, которые шли воевать лишь с целью отомстить за гибель родственников и близких. Но парадокс: воевать они шли не с теми, кто, развязав войну, убив близких им людей и отойдя в сторону, спрятались за спины иногда «засвечиваемых» ими же самими простых исполняющих, таких, как любимый собутыльник Ельцина — Грачев. Наоборот, обычные чеченцы оказались воюющими как раз за бандитов Дудаева, союзниками и покровителями которых и были настоящие убийцы их родных. Вот фрагменты рассказа лидера Ассамблеи национально-демократических и патриотических сил Ш. Дзоблаева, выкраденного бандитами с целью выкупа в середине декабря 1996 года во время подготовки конференции по проблемам Северного Кавказа и проведшего в плену почти восемь месяцев, находившегося на волоске от смерти. И хотя рассказ Дзоблаева прозвучал на нескольких пресс-конференциях, на которых присутствовало телевидение, но опубликован он был лишь в еженедельнике «Век»:
«… Боевики представления не имеют, что такое суверенитет. Они живут в лесу, ничего не делая, и говорят, что они свободны. Я говорю: «Какая же это свобода — вот здесь сидеть, волками жить?» А они: «Мы волки и есть». — «Вот живете в лесу собачьей жизнью, жизнью волка — один хлеб, маргарин и чай, и то не всегда это бывает, и вы свободны? Один только семнадцатилетний боевик сказал: «Какая свобода, если я из своей деревни в другую деревню без пулемета не могу пройти? (…) Патроны там не жалеют. После окончания военных действий вооружения и техники оставили не меньше, чем в первый раз — военные машины, КамАЗы, УАЗы и т. д. (…) Шариатские суды — мракобесие. Коран на арабском языке, перевода они не знают. Один командир открыл Коран: «Статья первая говорит, что он предатель. Приказ Дудаева-расстрел». Такой вот примитив. Религиозное мракобесие именно в том и заключается, что под эгидой религии творят преступные действия. Любые, вплоть до уничтожения людей, издевательства… Все это списывается на Коран, на Аллаха. Один «теоретик» (однофамилец Басаева), которого считают там самым умным, говорил мне: «Мы, как и наши предки, не бандиты. Мы отбираем деньги у того, у кого их много. Захватываем не всякого, а того, за кого заплатят. А это как раз Аллаху угодно, потому что у кого-то много, у кого-то ничего нет». Я говорю ему: «А почему не работаете?» Отвечает: «Вот Аллах скажет, что надо работать — будем работать». Хаттаб, иорданский террорист, который погубил целый российский полк под Рошни-Чу (его заместитель как-то раз ночевал в той комнате, где меня держали), как пересказывали бандиты, говорит: «Чечен-бардак». То есть в Чечне бардак: нет имана, нет ислама. (Иман — это когда человек, перед тем как принять ислам, очищает себя от всех грехов, расстается со своим прошлым.) Действительно нет ни имана, ни ислама, а есть война. Чеченцы просто воевать хотят, никакого ислама нет (…). У нас и не известно, что пленных в Чечне, даже тех, кто сдался добровольно, не только расстреливали. Им отрезали головы. Делали это перед строем, а тех, кто терял сознание, тоже убивали. Не говорили у нас и о том, что очень многих пленных живыми закапывали в землю. Мне показывали дом, где два брата во время войны занимались только этим. Закапывали живыми в землю. Показывали мне одного — такой симпатичный на вид. Говорят, он 70 голов отрезал. Взахлеб рассказывают, как они разрывали пленного снайпера, привязав его за ноги к двум машинам. У них это все заснято на пленку. Причем снимали наши журналисты, а потом отдавали или продавали пленки чеченцам. Я часто спрашивал у чеченцев, читал ли кто-нибудь из них Коран? Никто не читал. Они говорили, что и не надо его читать. Потому что Коран якобы написал Аллах, а Аллаху надо верить. Эти бандиты пять раз в день делают намаз, но в то же время любой из них пойдет и отрежет голову человеку. Даже абсолютно невиновному (…). Боевики — небольшая часть населения Чечни. Я самих боевиков спрашивал, что будет, если сегодня провести референдум, остаться в Росси или нет. Они отвечают: Дудаев нам еще говорил, что двадцать, самое большое тридцать процентов «настоящих» чеченцев, остальные — дерьмо. Большинство проголосует, чтобы
Власти нет в Чечне. Это мифическая власть, никто из отрядов не собирается подчиняться, они действуют самостоятельно, вооружаются и считают, что вот-вот будет война. Может быть, даже внутри Чечни (…). Иногда мне кажется, что от великого стыда и позора, от того, что сейчас происходит, земля стонет. Мы, наверное, к такой грани придем, когда наши внуки и дети будут плевать на наши могилы за то, что мы допустили такое состояние страны. Бандиты сами говорили, что их во время боев уже в горы загнали, где кроме травы ничего нет. И вдруг команда: российские войска уходят, спускайтесь, говорят, с гор. Спускаются, рассыпаются по всем селениям, вплоть до Грозного. Потом снова война. После вывода российских войск обстановка в Чечне сложилась еще хуже, чем была при Дудаеве. Нестабильность распространилась на весь Северный Кавказ.
У Радуева проходят подготовку дагестанцы — молодые люди, которые не хотят служить в российской армии. Они жили в метрах пятидесяти от дома, где меня содержали. Видел я там и двух кабардинцев, а у Радуева из них целый отряд создан. Целая группа осетин полностью прошла подготовку у Радуева. Сейчас в армию Радуева вливаются молодые люди, которые в войне участия не принимали, жили в Москве, в других регионах России. Они убеждены, что война не закончилась. Вся Чечня ходит в американском камуфляже, который закупили в Турции. У них разведка во всех регионах, которые их интересуют. Что в Москве делается, сегодня же вечером Фотография в разъяснении не нуждается известно в Чечне. Что в Осетии, Дагестане делается — также. О всех руководителях, о всех бандитах, кто и как деньги зарабатывал, какие планы — все знают. Я видел карту Владикавказа у этих боевиков, где расчерчено место пребывания правительства, МВД, службы безопасности, штаб войск МДВ, погранвойск, 58-й армии — все у них расписано там. Карту я увидел, когда мне сказали, чтобы я показал, как добраться до моих родственников, чтобы говорить с ними о выкупе (…).
Главная идея, о которой постоянно говорят боевики, состоит в том, что Чечня доказала свое лидерство на Северном Кавказе, что надо объединить весь Северный Кавказ под эгидой Чечни. Метастазы бандитизма распространились по всему Северному Кавказу. В Осетии есть две банды, которые я знаю. Одна банда уже воевала в Чечне против России, а другая готовит такую обстановку в Осетии, какая была в Чечне при Дудаеве. Местные власти уже не справятся с этой ситуацией». Война в Чечне не была «сепаратистской» и «национально-освободительной» по причинам, уже приведенным выше, тем более не была она «религиозной». Большая часть крупных мусульманских священнослужителей не только отрицательно относилась к режиму Дудаева, но и всячески помогала борцам против него. В качестве подтверждения приводим выступление на конференции в Пятигорске 26 марта 1996 года имама Центральной мечети Грозного: «Старики, которые не разбираются в политике, которые испытали на себе депортацию, у которых безвинно расстреляли отцов и дедов, малограмотная молодежь, религиозные фанатики и атеисты всех мастей клюнули на хитрую политику Дудаева и поддержали его. Генерал говорил тогда: если Чечня отделится от России, получит возможность распоряжаться своей нефтью и другими богатствами, то мы можем не работать и жить в полном достатке, как в раю. Значительную помощь в укреплении позиции Дудаева оказали некоторые российские журналисты и так называемая Конфедерация народов Кавказа, которые баламутили народ, заварили эту кашу, а теперь замолчали и растаяли, как снег весной. Но здравомыслящая часть чеченского народа поняла с первых же дней, что это обман и он ни к чему не приведет. И эта часть народа вела против режима Дудаева борьбу всеми доступными средствами.
В сентябре-октябре 1991 года был организован антимитинг по инициативе Арсанова Или-Хаджи (сына известного шейха Дени Арсанова), с лозунгом «За единую Чечено-Ингушетию». Ярлыки «врагов народа» получили и муфтий Чеченской республики Арсанукае Махмуд-Башир Хаджи и многие другие, кто позволил себе сказать слово против политики Дудаева, в том числе и я. Разделить Чечено-Ингушетию на две части, оказывается, было кому-то очень нужно. Дудаеву и Кодзоеву очень хотелось стать царями двух государств, или это нужно было кому-то третьему с далеко идущими планами. «Общенациональный конгресс чеченского народа» во главе с Дудаевым и ингушская партия «Нийхо» во главе с Кодзоевым, не спросив народа, по своей прихоти, разделили республику — как разделили Советский Союз три человека, тоже не спрашивая у народа, хочет он этого или нет. Мы тогда думали, что сможем убрать Дудаева с его поста, но все оказалось совсем по-другому. Москва конкретных мер не принимала против его действий, ограничивалась вынесением каких-то непонятных распоряжений.
Руслан Хасбулатов приехал в то время в Грозный, выступил по местному телевидению, говорил с народом, дал понять, что если будет проливаться кровь, то виновные в этом могут быть очень строго наказаны. Да, действительно, председатель бывшего Верховного Совета Завгаев ушел без кровопролития, проявив при этом мужество и порядочность. Но когда Дудаев начал проливать кровь не каплями, а литрами, Москва его не сажала в клетку и молчала. Нет сомнения в том, что у Дудаева была и есть сильная опора в Москве — одна из влиятельных структур России, а какая — не знаю. Некоторые могут возразить, что это не так. Но я задам им несколько несложных и в то же время сложных вопросов. Первое. Почему так поспешно были выведены войска с территории Чечни, точнее — с части территории России, когда с территории других суверенных государств войска не выводились, хотя от России этого и требовали? Второе. Почему эти войска оставили в Чечне тысячи автоматов, миллионы патронов, много бронетехники и пушек и т. д.? Третье. Почему в самом зародыше не остановили Дудаева и его сподвижников, когда их силы были очень незначительны? Они же и тогда не скрывали свои планы. Четвертое. Почему Дудаев спокойно мог летать самолетом в другие государства и ругать там Россию? Кто давал для полетов воздушные коридоры? Пятое. Почему Дудаев имел возможность перевозить через территорию России нефтепродукты, держать деньги в зарубежных банках? Шестое. Почему, когда в течение трех-четырех лет в Чечне нарушались права человека — на жизнь, на образование, на труд, на охрану здоровья, на обеспечение старости, на жилище, когда население было полностью лишено этих прав, когда в Чечне творилось беззаконие, руководство России это терпело? Неужели Президент и Правительство этого не знали? Почему тогда молчали демократ Егор Гайдар и защитник прав человека Сергей Ковалев? Когда старых русских людей обижали, насильно забирали у них дома и квартиры, убивали и грабили их (не только русских, но и других, в том числе и чеченцев), ни один из руководителей России не сказал в их защиту ни одного слова. Почему? Да потому, что нефтедоллары, деньги, вырученные от продажи оружия и наркотиков, и далеко идущие политические планы им были дороже, чем свой народ. Я помогал людям, чем мог. Ко мне в мечеть много русских приходило с жалобами, что обижают чеченцы. Каждую пятницу я читал проповедь на эту тему, за что Яндарбиев назвал нашу мечеть «генеральным штабом оппозиции».