Неоконченный роман одной студентки (другой перевод)
Шрифт:
— Вы, наверное, забыли, что время тоже не терпит пустоты. Однако я считаю, что таким образом нам не положить конец этой истории…
— Циана, что ты делаешь? — воскликнул профессор, увидев, как его студентка, обняв свою добычу из древности, без всякого стеснения целует загадочный шрам на левой щеке.
— Не беспокойтесь, я дала ему иммунную капсулу.
— Но послушай… ты продолжаешь вести себя, как… — тут профессор захлебнулся от возмущения.
— Амантес аментес, — простодушно возразила студентка. — Влюбленные безумны,
— Нет, эта специальность решительно не для тебя!
— Римский писатель, первый век до…
— Извините, — вмешался историк-грибник. — Думаю, что вы должны мне объяснить… Я прибыл сюда не по своей воле…
— И таким же образом вернетесь, — выплеснул на него свой гнев профессор по темпоральным полетам и тут же подобрел. — Выслушайте меня внимательно, и, пожалуйста, как можно меньше вопросов! Мы сейчас вернем вас туда, откуда вы прибыли. Очень вас прошу, не ходите в следующее воскресенье на ту поляну, есть опасность, что вы снова появитесь здесь, вы меня понимаете? Нет, вам это трудно понять, так что, пожалуйста, примите на веру все как есть, прошу вас! И не требуйте объяснений.
— Он останется здесь! — заявила Циана и взяла свою добычу под руку, будто ее уже хотели у нее отнять.
Двое мужчин вытаращились на девушку. Объект спора, по всей видимости, также не испытывал особого восторга от ее идеи.
— Наши века довольно далеко отстоят друг от друга, так что бог знает какого вмешательства не будет, — пояснила студентка, прижавшись к своему возлюбленному из древности. — А мы любим друг друга. Он тоже историк, специалист по древним векам, и будет нам даже полезен. Вот, он рассказал мне об одной Фрине, подруге эллинского скульптора Праксителя, о которой мы не знаем. Мы будем работать вместе и будем счастливы. Вы не имеете права разлучать нас!
Профессор вздохнул с выражением терпеливой досады.
— Нужно запросить мнение планетарного совета. Я лишь могу заверить тебя. Циана, что с твоей стороны это сущее легкомыслие. Ведь его генетическая линия через три века исчезнет! А представь себе, вдруг у вас с ним одна родословная. Значит, ты мгновенно исчезнешь вместе со своей мечтой о счастье.
— Он не женат, — возразила она, но тут вспомнила, что об этом у них речи не шло. — Правда ведь? И у тебя нет детей?
Историк-грибник, о чем-то задумавшись, так покачал головой, что со стороны могло показаться, будто он прислушивается, не качаются ли у него в голове мозги.
— Сейчас, может, и нет, но пока мы не знаем, остался ли он или мы его вернули. Если мы его вернули…
— Проверим!.. — воодушевилась студентка и бросилась было куда-то бежать, но профессор схватил ее за рукав.
— Ты опять собираешься совершить то, на что не имеешь права! Подождите! Александр! — обратился он к своему ассистенту, который уже сокрушенно опустил плечи, — позаботься о том, чтобы они ни с кем не вступали в контакт! А вы, прошу вас, дайте мне свои персональные
По выражению лица человека из двадцатого века можно было подумать, будто он силится понять, как он оказался среди стольких умалишенных и не слишком ли они опасны. Он боязливо назвал свои данные: да, есть у него и несколько опубликованных статей в «Историческом обзоре». Профессор отошел метров на двадцать, достал небольшой аппарат из кармана и что-то сказал.
— Ну, теперь все выяснится, — Циана ободряюще пожала любимому руку. — О вашем веке у нас есть полная документация, вероятно, компьютерам удастся разыскать тебя. Ты ведь не рядовой человек.
— Послушай, что за шутки вы позволяете себе? — спросил он.
— Какие шутки? Решается твоя судьба, ты что, не понимаешь? — она снова чмокнула его в щеку со шрамом. Можно было подумать, что людям двадцать четвертого века страшно не хватает подобных шрамов.
— Не понимаю.
— Проверяют линию твоей жизни. Если она прерывается и ты исчез в том году, из которого мы прибыли, значит, ты остался здесь.
— А если я вернулся? — продолжил он, все также по-дурацки ничего не понимая. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь историки всегда путаются во временах.
Взгляд у Цианы померк, а инженер, стоящий рядом, приободрился.
— Тогда мы узнаем, что с тобой случилось.
И она уставилась на своего научного руководителя, который в ожидании результата теперь разглядывал небо, здания вдали — что угодно, только бы не встречаться взглядом с этими тремя, воплощавшими собой три варианта надежды.
Молодой инженер не выдержал и скрылся в машине — проверить ее программу. Он только взял с них слово, что они никуда не уйдут, но у них и не было такого намерения.
— Циана, лучше мне вернуться! — взмолился спорный объект, как только они остались наедине.
— Разве ты не любишь меня? Я, конечно, не держу тебя силой, но… О, Афродита, — схватилась она за голову. — А я так мечтала путешествовать с тобою вместе в прошлом!
Несмотря на смешное обращение к древней богине любви, ее горе выглядело настоящим. Он попытался обнять девушку.
— Конечно, люблю! Но я хотел сказать…
По быстрому шагу профессора издали можно было догадаться, что у него радостная весть. Но для кого?
— Циана, я вижу, ты уже смирилась с законами истории…
— Нет! — сердито шмыгнула девушка носом.
— А надо бы! Что за историк из тебя выйдет, если… Наш гость был известным в свое время человеком. У него были дети и внуки, которые радовались его славе.
— Известный? — усомнился историк, знавший, как трудно в его области добиться славы.
— Больше я ничего не имею права сообщить вам.
— Но почему?
— Неужели вам не ясно, почему? Кому дозволено заранее знать свою судьбу?