Неоновое солнце
Шрифт:
Прошло ещё какое-то время. И вдруг освещение погасло. Дверь осторожно открылась, и в палату проскользнули трое. Стас их ждал. Первого ударил ногой в живот, отчего мужик сложился пополам и с протяжным стоном рухнул на колени. Второй получил крюка в челюсть и отлетел к стене. Лишь третий - большой и толстый, - налетев на Легата, сумел завалить его вместе с собой и попытался провести удушающий приём. Началась борьба в партере. Стас находился далеко не в лучшей форме, но один противник, это ведь не трое. Выбравшись из-под центнера живого мяса, капитан дважды ударил жирдяя локтем по голове, после чего сам решил удавить ублюдка. Но
…Проигравший зэк в судорогах корчился на полу с пеной у рта, а трое его победителей, тяжело дыша, стояли над ним. Каждому из них тоже крепко досталось: один, морщась от боли, держался за живот; второй сплёвывал кровь в ладонь и ощупывал челюсть, подозревая перелом. Их старшему досталось больше всех, ведь он едва не отправился на тот свет! Жирдяй выместил злобу, пнув мента ногой.
– Кончайте скорее, суки! – прохрипел Стас. Его обматерили, но вместо того, чтобы добить, подняли с пола и кинули на кровать, заломили руки и защёлкнули на запястьях наручники. Однако больше не били. Когда Легат немного очухался, его куда-то поволокли.
Глава 25
Его привели в просторный кабинет с хорошей мебелью, ковролином и книжными шкафами, за стеклом которых поблёскивали золотыми корешками солидные тома. В кабинете был даже устроендекоративный камин, выложенный красивым природным камнем, поверх которого на полке стоял большой аквариум. Хозяин кабинета любил лично покормить рыбок, это помогало снять психологическое напряжение не хуже, чем коньяк...
В дальнем углу ,справа от входной двери, на тумбе стоял цветной телевизор, по которому показывали ежедневное шоу о здоровом образе жизни. Вкусно пахло табаком и кофе.
Центральное место в кабинете занимал длинный стол для совещаний, в основании которого за отдельным массивным дубовым столом вальяжно восседал, откинувшись на спинку кожаного кресла, рыжий мужик в форме подполковника с сигаретой в руке. Усатое лицо начальника тюрьмы было Легату знакомо: Тимофей Петрович Сокольничий был личностью известной в определённых кругах.
– Снимите с него наручники, - распорядился Сокольничий. Но конвоиры топтались на месте и медлили выполнять приказание.
– В чём дело? – властно повысил голос подполковник.
– Он буйный. Мы с ним еле втроём справились, – мрачно пояснил грузный вертухай.
– Лучше его не освобождать.
– У меня к тебе одна просьба, Мальцов, - оборвал его подполковник.
– Слушаю вас – начальник караула всем своим видом изобразил напряжённое внимание.
– Не заставляй меня дважды повторять свои распоряжения. И оставь свои советы при себе, понял?
Конвой снял наручники и сразу удалился.
Помимо начальника, в кабинете присутствовали ещё двое: майор со складчатым затылком и почти без шеи, который лицом и фигурой напоминал бульдога, а ещё хорошо знакомый Легату оперуполномоченный, младший лейтенант Афанасий Жгутов. Он первым подошёл к освобождённому от стальных браслетов Стасу с протянутой для пожатия рукой, одновременно оборачиваясь к своему начальству:
– Вот он, Тимофей Петрович! – голос опера торжественно звенел. – Вот такой парень! Это благодаря ему мы всё-таки узнали о дне запланированного бунта. Правда времени у нас было в обрез, так что пришлось серьёзно рисковать. Но в результате блиц-операция по внедрению капитана в окружение «Монаха» прошла как по маслу!
Начальник тюрьмы благожелательно кивнул и взглядом указал Легату на ближайший к себе стул:
– Присаживайся. - Голос у главного тюремщика был по-мужски сочный. Он прищурился на Стаса, и стряхнул с сигареты пепел в вазочку.
– Вот что, капитан, я ходить вокруг да около не стану. Вижу ты нормальный парень, крепкий офицер… Не в моей власти снять с тебя обвинение и восстановить на службе. Сам это должен понимать… Но особые обстоятельства дают мне широчайшие полномочия… Одним словом мне нужен твой боевой опыт и командная жилка.
– Так ведь он под следствием, обвиняется по тяжёлой статье! – напомнил присутствующий в кабинете майор.
– Если согласишься, с этой минуты поступишь в моё распоряжение, - не обращая внимания на реплику подчинённого, пообещал заключённому Сокольничий.
Стас хмуро молчал: разве без ведома начальника тюрьмы его, действующего сотрудника полиции, бросили бы в камеру к уркам?! Но с другой стороны пока неясно, к чему тогда этот разговор? Пауза затягивалась. Стас затылком чувствовал беспокойный взгляд нервно ёрзающего на своём стуле опера, который видать и сосватал заносчивого зека своем шефу. Вот только с какой целью?..
Сокольничий поднялся, неторопливо снял с себя китель и набросил на спинку кресла, после чего вышел из-за стола.
– Будешь? – Он открыл шкаф в углу кабинета и достал красивую бутыль.
– Французский коньяк. Генеральский! Специально держу для разных проверяющих, но для тебя не жаль.
– Тон рыжего подполковника стал другим, он будто уговаривал его снизойти, войти в положение, эту перемену в голосе здешнего хозяина Стас уловил мгновенно, и это ещё больше его озадачило.
Подполковник наполнил два стакана.
– Перед этим разговором, капитан, мы пробили твой послужной список по нашим каналам. Надо сказать, героическая у тебя биография! – Начальник вернулся за стол, надел очки и пододвинул к себе машинописный листок, коротко взглянул на него, и поднял уважительный взгляд на заключённого:
– Впервые встречаю такого как ты… Тут сказано, что после увольнения из российской частной военной компании, тебя тут же наняла сначала американская ЧВК DynCorp, потом Blackwater. Очень крупные военные корпорации. Для них ты тренировал новобранцев, обучал сотрудников местной полиции в Ираке и Афганистане, готовил кадры для спецподразделений. Но с тобой разорвали контракт после того как ты отказался расстреливать мирную манифестацию на центральной площади Багдада. А потом ещё согласился дать показания против своих американских боссов, которых подозревали в организации наркотрафика, поставках живого товара в бордели Европы и США, также и контрабанде оружия...
– Странно как вы попали на работу в полицию, а не в тюрьму сразу после возвращения на родину? – едко поинтересовался майор. – Наёмничество у нас преслудуется по закону!
Стас пожал плечами и цинично ответил:
– По недоразумению. Я скрыл, что был наёмником.
– Хм… У нас это вполне возможно, - усмехнулся в усы Сокольничий. – Но для нас сейчас важнее, что даже среди отморозков-наёмников по счастью встречаются нормальные мужики со свом кодексом чести.
Выпили молча, будто бы за помин чей-то души. В голове у Стаса давно вертелся вопрос: