Неоновые джунгли
Шрифт:
– Да, такое с ними часто бывает, – сказала она.
А что? Наверное, она была права... Ну а если бы он тогда предложил ей переспать? Что тогда? Интересно, согласилась бы она? Или отказалась бы? Увы, этого уже никто никогда не узнает.
Рик много тогда ходил. И всегда один. Под дождем, без дождя, с ветром, без ветра, не важно. Просто ходил, и все. Ему это нравилось. Читать он никогда не любил: ни в детстве, ни когда стал взрослым. Поэтому если он не работал, не спал, не ел, не пил и не сидел в своей комнатушке, то, как правило, просто молча ходил по вечерним улицам.
Когда к дому сделали пристройку в виде нового бакалейного
Но самое плохое началось с появлением в доме Верна Локтера. Хотя вначале все выглядело просто отличным – у Рика вроде бы появился друг, с которым можно было общаться, открыто, ничего не боясь, говорить... Верн совсем не походил на человека, которого только что выпустили из тюрьмы. Вечерами, после работы, он иногда заходил к нему в комнату, они обменивались впечатлениями, шутили, много и весело смеялись. Локтер все время рассказывал анекдоты. Честно говоря, Рик далеко не всегда понимал их, равно как и многие слова, которые употреблял Верн, но и то и другое ему все равно очень нравилось.
А потом все стало заметно меняться. У Рика, как ни странно, появилось и окрепло ощущение, что не он намного старше Верна, а все наоборот... Он часто рассказывал Верну о себе, о своей жизни, работе, о том, как все здесь было до войны и чего бы ему хотелось добиться в жизни теперь. Как-то раз даже хотел рассказать ему о той самой девушке, но, заметив взгляд Верна, почему-то вдруг передумал и попытался обратить это в веселую невинную шутку.
Когда и как именно он начал ходить с Верном по разным увеселительным местам, Рик точно не помнил. А друзей у того оказалось немало. Причем, на удивление, самых разных, как принято говорить, «на любой вкус». Они многому его научили: играть в бильярд, делать ставки, выигрывать и проигрывать деньги, причем иногда очень хорошие деньги. Ну а потом, когда он в общем-то разобрался в «прямом покере», ему вдруг очень понравилось ходить в местное полуподпольное казино, где можно было медленно и со знанием дела раскладывать карты на столе, открывая их сопернику одну за другой. И при этом делать вид, будто деньги тебя совершенно не интересуют. Да, во всем этом определенно было что-то стоящее...
И все-таки Рик так и не понял, почему Верн не предупредил его тогда об игре. О той чертовой игре, в тот самый чертов вечер. Верн тогда сказал, что предчувствует большую удачу, и они пошли играть в покер в совершенно новое для них место. Внешне все выглядело просто шикарно – большой, покрытый, как и положено, безукоризненно чистым зеленым сукном игральный стол, резные кресла, четыре джентльмена, прекрасно знавшие себе цену, игравшие практически молча, но с важным видом. Верн сообщил ему, что это не какая-то подпольная забегаловка, а элитный частный
Не обращая на вновь пришедших ни малейшего внимания (будто их вообще не существовало), один из сидевших за столом джентльменов сказал:
– Двадцать пять и пятьдесят для вас будет нормально, господа?
Верн, взяв Рика под локоть, отвел его чуть в сторону.
– Ну как, Рик? Думаешь, сможешь?
– Конечно же смогу, Верн! Не вижу особых проблем.
– Что ж, тогда желаю тебе удачи, толстяк.
Человек, предложивший ставку «двадцать пять и пятьдесят», держал банк. Он-то и подвинул Рику с Верном по кучке игральных фишек. Каждая на сумму в двадцать долларов. Рик сунул было руку в карман пиджака за деньгами, но «банкир» жестом его остановил:
– С этим, если не возражаете, мистер Стассен, мы разберемся позже, – и сделал запись на лежащем на столе, справа от него, листке бумаги.
– Какие возражения, о чем разговор? – с улыбкой закивал Рик. – Само собой...
Хотя, честно говоря, сначала необычно высокие ставки в общем-то его смутили и даже заставили слегка поволноваться, но после серии на редкость удачных комбинаций и выигрыша пары больших конов он более чем успокоился. Однако затем последовало множество мелких, вроде бы совсем не важных неудач, в результате которых его стопка фишек каким-то неведомым образом превратилась в жалкие остатки... Тогда «банкир» тут же, той же самой лопаточкой подвинул ему еще две стопки красных и голубых фишек. И сделал очередную запись на листке бумаги.
Как ни странно, вторая стопка растаяла намного быстрее, чем первая, а когда ему подвинули третью, Рик, нервно улыбнувшись, заявил, что с такой невезухой, как сегодня, пожалуй, надо завязывать. Для одного вечера проигрыш в шестьдесят долларов – это более чем достаточно.
– Может, тебе лучше бросить прямо сейчас? – предложил ему с озабоченным видом Верн.
– А может, мистеру Стассену вдруг начнет везти? Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Знаете, в картах такое частенько бывает, – невозмутимо заметил «банкир», небольшого роста человечек с красным лицом и пушистой копной седых волос.
– Да, да, наверное, вы правы, пожалуй, я все-таки рискну и попробую еще кон-другой, – согласился Рик.
И последняя стопка начала столь же неумолимо уменьшаться. Медленно, но неумолимо...
Когда перед Риком осталось всего три фишки, карты на следующий кон сдавал тот, кто сидел от него справа. Причем сдавал с такой элегантностью и скоростью, что за пальцами его рук уследить было просто невозможно. Рик взял свои карты, начал их медленно, одну за другой открывать. Так, туз... тройка... туз... туз... У него пересохло в горле. Еще медленнее он открыл последнюю карту – опять туз! «Господи, благодарю тебя, Господи, помоги мне еще совсем немного!» – подумал он, изо всех сил стараясь не показывать своих чувств. В покере это самое главное.
Игрок слева от сдающего спасовал, Верн продолжил играть, но ставку почему-то не увеличил. Рик задумчиво посмотрел на потолок, сделав вид, будто он хочет, но одновременно боится, и протянул:
– Вообще-то я, пожалуй, чуть подниму. Проверю удачу. Кто знает, а вдруг?.. – И вроде бы небрежно кинул на кон две голубые фишки.
– Согласен и поднимаю еще на две, – мягко, чуть ли не вкрадчиво произнес игрок напротив.
– Согласен, но тогда мне нужны еще фишки, – изобразив, что колеблется, ответил Рик. – И тоже поднимаю.