Неоновый мираж

Коллинз Макс Аллан

– Я польщен, Бен, – проговорил я.

– Я слышал, что вчера вечером у вас здесь было настоящее столпотворение, – заметил Рафт. Сигел описал сигарой круг.

– В казино было не протолкнуться. О большем нельзя было и мечтать. Правда, – его лицо мгновенно потемнело, – нам не очень повезло в плане выручки... – Но он тут же снова повеселел или сделал вид, что вчерашняя неудача его не беспокоит. – Ничего, мы в последующие дни наверстаем упущенное.

Если он надеялся, что все утрясется само собой, то он глубоко заблуждался.

Конечно, если исходить из той посылки, что дело в его казино было поставлено так, как надо, то в конце концов потерянные деньги должны были вернуться к нему. Но весь вопрос состоял в том, кто заправлял в его казино.

– Все готово для завтрашнего вечера, – сказал Сигел. – Я зафрахтовал авиалайнер, чтобы он доставил сюда твоих друзей. А если кто-то не захочет путешествовать по воздуху, он может отправиться на поезде – за мой счет.

– Бен, – сказал Рафт, заерзав на своем стуле, – у нас возникла небольшая проблема.

– Что за проблема?

– Некоторые из приглашенных не смогут приехать.

– Кто, к примеру?

– Ну, почти все.

Рафт почувствовал себя очень неловко.

– Мне очень трудно говорить тебе об этом, Бен.

– Что случилось с этими олухами? С каких это пор голливудские ребята стали отказываться от участия в грандиозных шоу?

Рафт пожал плечами, не зная, что ответить. Было очень непривычно видеть его в таком нервозном состоянии. Я почувствовал себя тоже неуютно.

Сигел показал рукой на фотографии, висевшие над его головой:

– Как насчет твоих друзей – Джоан Кроуфорд, Спенсера Трейси, Рональда Колмана?

– Бен. Послушай. Этот старый Херст побывал на всех студиях. Он против этой идеи – чтобы звезды приехали сюда. Поэтому всем было сказано отказаться от поездки.

Сигел со всего размаха ударил кулаком по столу:

– Старая грязная свинья! Что он имеет против меня?

– Я не знаю, Бен.

– Это все из-за этой Лоеллы Парсонс. Она никак не хочет отцепиться от меня, пишет сплетни обо мне в своей газетенке, называет гангстером!

– Что я могу сказать? Я буду у тебя.

– Кто еще?

– Лон Макалистер, Санни Тафте, Чарли Кобурн... И еще кое-кто.

Лицо Сигела из ярко-розового постепенно вновь стало обычного, нормального цвета.

– Я здесь вовсю разрекламировал Эву Гарднер, а вместо нее, значит, предложу публике Санни Тафте. Так, что ли?

– Черт возьми, я думаю, что со стороны Тафте, по меньшей мере, было смело решаться сюда отправиться, учитывая то давление, которое на них оказывают.

Сигел, смягчившись, сказал:

– Да, ты прав. Я этого не учел. Как насчет Джессела?

– Он приедет.

– Хорошо. Он сможет произнести неплохую приветственную речь.

– Бен. Здесь соберется достаточно звезд, так что твое разрекламированное шоу и затраты будут оправданы. Уилкерсон сказал, что все репортеры, которых ты пригласил, приедут.

Сигел ухмыльнулся:

– После

того, как я обещал им бесплатный проезд в оба конца, питание и развлечения, другого и быть не могло! Кроме того, я отправил несколько ящиков виски этим любителям дармовщины. – Он резко встал и посмотрел на меня: – Ты не видел поблизости Чика?

Чик был братом Вирджинии Хилл. Этот двадцатилетний, довольно приятной наружности парень был одним из доверенных людей, которые обслуживали игральные автоматы – загружали в мешки накопившиеся там монеты и относили их в контору.

– Да, – сказал я. – Он работает. Если он не в холле, то тогда в конторе.

– Ты не мог бы прислать его сюда?

Мне не очень хотелось выполнять роль посыльного при Сигеле, но я также не хотел говорить ему, чтобы он сам привел Чика. Я нашел его в конторе и вместе с ним вернулся в офис.

– Что ты хотел, Бен? – спросил он. На нем была белая сорочка и черные брюки – форма одежды работников казино, помимо смокинга. Чика отличали тонкие черты лица. Сигел, продолжая стоять за своим столом, порылся в кармане брюк и извлек пачку купюр. Он отсчитал десять сотенных и бросил их на стол.

– Здесь тысяча, – сказал он парню. – Возьми их и отправляйся в Лос-Анджелес, купи презентов для репортеров, газетчиков. Галстуков, рубашек, всякой мелочи – словом, сам знаешь.

– Хорошо, Бен. Мне ехать на машине?

– Нет, я хочу, чтобы ты вернулся завтра к обеду. Вылетай первым же самолетом. – Он отсчитал еще одну тысячу.

Чик забрал деньги, глуповато улыбнувшись, словно подросток, которому отец вручил ключи от нового «форда». Он остановился с деньгами в руках, переминаясь с ноги на ногу, но Сигел слегка раздраженно махнул ему рукой, и парень вышел из комнаты.

– Мы предоставим этим репортерам возможность хорошо отдохнуть, – сказал Сигел. Он отбросил сигару в урну и вышел из-за стола.

Рафт поднялся, и они вместе вышли в холл. Я пошел за ними; меня пока никто не отпускал.

– Давай я покажу тебе бассейн, – сказал Сигел, беря Рафта за плечо.

Я уже было собрался свернуть в сторону, но потом передумал. Я хотел посмотреть, продолжает ли сегодня Пегги играть роль красотки-купальщицы.

Оказалось, что ее там нет. Но там было достаточно продавщиц, официанток и проституток, загоравших под зимним солнцем.

Среди них затесался один парень в смокинге. Он расслабленно полулежал в шезлонге.

Лицо Сигела вновь налилось краской. Он покинул Рафта, подскочил к кромке бассейна и пнул шезлонг, на котором нежился бледный, круглолицый обладатель смокинга. Тог, вздрогнув, поднял на Сигела круглые, испуганные глаза.

– Что ты, черт бы тебя побрал, делаешь здесь? – прорычал Сигел.

– Я, я ни... ничего. С-сижу здесь...

– Возвращайся на свое рабочее место, бездельник, пока я тебе не вправил мозги.