Неопалимая
Шрифт:
– Прошу. Уходите! – снова повторил он. – Вы слишком ценны. – Хватка ослабла.
Руки исчезли с плеч, и она смогла обернуться. На террасе никого. Что за странности пошли. Подышала, называется. Сначала Шейх, потом этот странный тип. Вообще-то она испугалась. Внутри всё тряслось и колотилось, и только опыт драмкружка позволил сохранить лицо и виду не подать.
– Они просто пьяны, – прокомментировал Сашка, когда девушка с ним поделилась, – не обращай внимания. Ты яркая, красивая. Серебренная маска с тебя вон тоже глаз не сводит. Но дело в том, что чем мужик
– Нам подарки осталось вручить? Сколько это времени? Полчаса? Час?
– За час точно управимся, не волнуйся. Держись поближе ко мне, – посоветовал Сашка и тут же заговорил прибаутками с подошедшей Бабой Ягой.
Соня давно отметила, что костюмы у гостей замечательные. Люди явно старались и готовились, а многие не ограничивали в средствах свою фантазию. Вечеринка поистине была яркой и сказочной. Подхваченная в танец женщинами, девушка отвлеклась и отдалась веселью.
– Можно с вами сфотографироваться? – поинтересовался гость в костюме богатыря.
– Конечно! – приветливо кивнула Соня и стала протискиваться за ним из толпы танцующих, по пути не выходя из роли и всех поздравляя.
– Внимание! – объявил ведущий организатор, – настало время подарков. Наши прекрасные Дед Мороз и Снегурочка приготовили сюрпризы для каждого. Прошу всех собраться. – Голос ведущего, маленького, но харизматичного мужичка стих, как и музыка.
– Прошу прощения, давайте после, мне подарки вручать надо! – сказала Соня Богатырю, и развернулась в обратном направлении.
Сзади чья-то грубая ладонь закрыла ей рот, другая обхватила за талию, и её поволокли вон из зала. Девушка вырывалась изо всех сил, пыталась закричать или укусить ладонь, царапала руками, но бесполезно. Её вытащили за дверь.. И никто не заметил. Все рванули за халявой к Деду Морозу.
Ужас разлился по всему телу. Сильный толчок впечатал её в стену, и боль от удара перехватила дыхание. Пытаясь набрать воздуха, чтобы заорать, Соня повернулась и получила сильный удар мужским кулаком в лицо. Послышался хруст ломающейся кости. Прежде чем голова взорвалась миллионами искр, она успела заметить рядом с нападавшим летящие одежды шейха.
Сползая по стенке, девушка застонала, из глаз полились слёзы, а руками она схватилась за лицо. Но руки перехватил Шейх, бормоча что-то на непонятном языке, и, завернув их ей за спину, смотал скотчем. Кусок скотча залепил и её рот. Извиваясь, Соня ещё пыталась сопротивляться, но неожиданно получила удар по рёбрам уже от Шейха. И ещё один. И ещё.
Почти потеряв сознание от боли, она снова почувствовала, что её куда-то волокут. На этот раз за волосы. Швырнув тело девушки в какой-то кабинет Шейх вошёл следом и запер дверь. Его длиннополые одежды одна за одной стали падать на пол. Соня орала. Крику не давал вырваться наружу скотч, но горло она драла, что есть мочи. Не может быть, чтобы её первым мужчиной стал насильник. Не могла она ТАК прогневить Бога.
Мужчина, навалившись на девушку, принялся задирать её платье и срывать колготки. Она извивалась и рыдала, а он бил по лицу и по телу и срывал одежду.
От мощного удара дверь в кабинет слетела с петель. Дракон. Отшвырнул одной рукой несостоявшегося насильника и что-то проорал. Соня не поняла ни слова. Сознание этого истерзанного болью и ударами тела покидало её. Перед тем, как отключиться, Соня увидела огонь, вырвавшийся из рук Дракона прямо в лицо Шейху. Всё вокруг полыхнуло. Глаза закрылись. И она погрузилась в безопасную тьму.
Она не видела, как горел кабинет и одежда на ней. Как мужчина в Серебренной маске метался вокруг неё с огнетушителем. Как уносили по-тихому в мусорном пакете останки сгоревшего шейха. Как схватили её спасителя и вырубили электрошокером с двух сторон одновременно. Щупали её пульс. Слушали дыхание. Как удивлялись, что выжила в огне. Как договорились молчать. Погрузили её в машину и увезли в дом мужчины в смокинге.
Сейчас она металась в бреду, снова и снова вспоминая удары. Хруст ломающихся костей. Боль , страх, собственное бессилие и невозможность спастись.
В сознании мелькали маски, одна ужаснее другой. Смеялись, глядя, как её бьют и пытаются изнасиловать. Тыкали в неё пальцами и дразнились подарками. Временами она видела огонь, который разгорался вокруг, а она при этом не могла шевельнуться и убежать.
Пережитый ужас вызывал абсолютное нежелание возвращаться в этот мир. Крики рвались наружу, но Соня лишь хрипела. Голоса не было.
Врач не отходил от девушки. Её попытки сопротивляться насилию, которое она снова и снова переживала в забытьи, превращались в резкие порывистые движения. Сломанным рёбрам это нежелательно.
И он прибегал к помощи успокоительного. Капельницу ставила медсестра, он же держал упавшую на него, как снег на голову, пациентку. Роману Сергеевичу доктор ещё скажет «спасибо». А пока здоровье девушки важнее. Хотя бы физическое.
Глава 2
Пробуждение было вязким и тягучим. Нехотя возвращаясь в реальность, Соня приоткрыла глаза. Ощутимая боль во всём теле терпима, но дышать трудно. Маленькие вдохи давались спокойно, а вот попытка набрать побольше воздуха в грудь пронзила тело под рёбрами острыми ножами. Соня заплакала. От боли. От нахлынувших воспоминаний.
Когда слёзы высохли, девушка огляделась: она лежала на широкой удобной кровати в помещении, больше похожем на спальню, нежели на больничную палату. И хотя чувствовалась тугая повязка на груди и голове, а из вены торчала капельница – это явно не больница.
На окнах дорогие светлые портьеры, в углу большое кресло с мягкими подушками, и напротив кровати резной комод. Дерево натуральное на первый взгляд. Как и спинки её ложа.
Над комодом красоались прекрасные «Кувшинки» Моне. Соня знала, что оригинал картины точно находится в Нью-Йорке. Тем не менее, эта копия была прекрасна. Весьма достойная.