Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь
Шрифт:
Рука Аравина широким захватом скрепила плечи Стаси. Прижала теснее. Двинулась по спине, растирая напряженные лопатки. Щелкнула крохотными крючками бюстгальтера, и девушка, на миг растерявшись, невольно ссутулилась. Разорвав поцелуй и дыша нерешительностью, придержала чашечки. Ничего не сказала. Только откровенно посмотрела в глаза. Заглянула в самую душу. Егор всегда поражался этой ее способности: одним взглядом напоминать, что она против него на ступеньку выше.
А затем Сладкова отстранилась и повела плечами. Черный лифчик, соскользнув по рукам вниз, открыл идеально-округлую грудь с маленькими темно-розовыми сосками. Нежная плоть волнующе качнулась, когда девушка протянула через голову скатанное на талии платье и осталась в одних лишь трусиках.
Аравина с головы до ног окутало раскаленным жаром. Тело наполнилось сумасшедшим возбуждением, уровень которого с каждой секундой взлетал все выше. Хотя, казалось бы, куда уж больше? Но оно умножалось, распирало изнутри. Уносило от реальности в другие, неизвестные измерения.
Хвала Господу, в салоне машины было слишком неудобно для секса. Иначе бы точно на все наплевал и забрал бы Стасину девственность. Не то, чтобы эта медицинская непорочность имела какое-то глобальное значение, но все же он понимал всю ту романтическую ерунду о значении первого раза для девушки. Это мужикам одинаково, где и в каком положении вставить, а принцессам важны радужные впечатления и воспоминания.
Аравин жаждал полной свободы действий, но позволял ей играть. Медленно изучать его, а заодно и свое тело. С трудом контролируя собственные нетерпеливые желания, одурманенно следил за переменами в Стасе. За деликатными, но уверенными движениями ее тела. За неровным румянцем, ползущим по совершенной коже, едва его глаза касаются ее груди. За короткими милыми вздохами. Поволокой в зеленых глазах.
Ласки Сладковой, наравне с греховным искушением, ощущались желанными и мучительными, терпкими и саднящими, сладкими и горькими. Сплетая свои пальцы с его, она мягко целовала его шею, стиснутую челюсть, жесткие губы.
– Тебе нравится, Егор? Нравится, когда я тебя касаюсь? Нравится, когда целую? – опалила душу нежным шепотом.
– Да.
– Честно? Я... я правильно делаю?
Аравин сдавленно выдохнул. Возвращая себе власть, крепче сжал Стасю. Обездвижил. Прислонился лицом к ее лицу.
– Ты не можешь действовать неправильно.
Обняв Егора за шею, приблизилась к его губам. Ждала, что поцелует. Не поцеловал. Только страстно лизнул ее распахнутые губы.
– Сдаюсь, Аравин.
– Сдаешься?
– Займись со мной сексом, – жарко выдохнула его девочка.
Грязная душа Аравина сорвалась вниз. Снялась с ослабевших крючков и цепей. Обнажила нутро того самого хищного зверя. Он алчно принимал Стасину капитуляцию. Жаждал ее крови и плоти.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Сердце пропускало удары, но стучало так гулко и сильно, что грозилось проломить дыру в его грудной клетке.
– Нельзя, Стася. Не сейчас. Не здесь, – Аравин и сам не сообразил, как сумел выговорить эти слова. Изъяснился хрипло и странно, порвал мысли и фразы.
А затем поцеловал. Захватывая и посасывая Стасины пухлые губы, пытался хоть немного притушить охватившее их пламя. Но это был не исцеляющий, а распаляющий поцелуй. Руки торопливо двигались по шелковой коже. Ласкали набухшие груди. Дразнили торчащие соски. Спускались к упругим ягодицам. Бесконтрольно скатывали тонкую ткань трусиков.
– Сладкая, я хочу полностью тебя коснуться, – глухо прохрипел Аравин.
– Хорошо.
Стася съехала на самый край его коленей. Застыла глазами и телом. Казалось, даже дыхание ее оборвалось.
Звякнула металлическая пряжка ремня. Грубо вжикнула молния джинсов.
Конечно же, она смотрела, пока Аравин раздевался. Невозможно было не смотреть. Каждый мускул в его теле напрягся. Забугрились большие грудные мышцы, четко обозначились рельефные кубики пресса. На сильных руках проступили вены.
Резким движением Егор стянул джинсовую ткань вниз, и единственным препятствием для распахнутых глаз Стаси остались черные боксеры с широкой оранжевой резинкой.
«Ух... Боже...»
Она не успела зациклиться на этом моменте и как-то закончить мысль. Потому что Аравин не церемонился. Скатил боксеры так же быстро, как и джинсы.
В девичьем теле воспалилась вся совокупность миллионных крохотных нервных структур. Эту живую проводку попросту замкнуло.
Сладкова не могла отвести от Аравина взгляд. Он ее сдерживал интенсивным зрительным вниманием. Сковывал поступательным и завораживающим движением мощных рук, обволакивающих ее плечи теплой паутиной.
– Удовлетворила свое любопытство, Сладкая? Прекращай.
– Почему это? Что тебе не нравится?
– Мне все нравится. Слишком сильно.
– Ты прям больше меня стесняешься, Егор Саныч, – не удержавшись, дразняще поддела его Стася. – Завяжи мне глаза, Аравин. По-другому не подчинюсь.
Протяжно выдохнув через нос, приподнял ее подбородок, чтобы встретиться взглядом.
– В другой раз, – в тон ей пообещал он. – Сегодня я хочу смотреть в твои глаза, Мелкая. Видеть все, что ты чувствуешь.
– Почему мне сейчас кажется, что ты что-то недоговариваешь?
– Стася.
– Егор?..
– Снимай трусы.
Приоткрыв губы, Сладкова порывисто выдохнула. Заглянула в темные глаза Аравина.
– Страшно, Мелкая? – шероховатый голос прошелся по ее телу, словно мелкий наждак.
– Нет.
Быстро переместившись на пассажирское сидение, без лишних раздумий и подсказок со стороны шумного сознания сорвала с себя последнюю защиту, и осталась абсолютно голой.
Аравин пугал Стасю своим варварским напором. Но она не сопротивлялась, а он сам уже бродил за пределами рассудка. Будто странник, выброшенный в бездыханную пустыню.