Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь
Шрифт:
– Ты говорила, у тебя ко мне серьезный разговор, – напомнил Аравин бабушке, поднимаясь.
Чтобы хоть чем-то себя занять, Стася начала собирать грязную посуду со стола.
– Да. Я в начале мая на койку ложусь. Нужно прокапаться. Нинка съездит к дочке в Киев и лягу. Она обещала за Стасей присмотреть. – Аравина говорила размеренно и гладко. Поэтому ее слова не вызывали у Стаси никакого опасения. Обычная процедура для гипертоника ее возраста. В том году баба Шура тоже проходила лечение. Правда, амбулаторно. Ездила две недели на капельницы и уколы. В этот
– Мне бы хотелось, – продолжила Александра Михайловна, –– чтобы ты наведывался к нам домой, пока меня не будет. У Нины возраст, ей помощь может понадобиться.
– А не проще взять гувернантку на время?
– Чужих людей в доме не будет! – безапелляционно заявила баба Шура. – Прислуги у нас хватает. – Затем добавила мягче: – Егор, я прошу.
От этой непривычной мягкости ему стало не по себе. Слышалась в ее голосе какая-то непривычная мольба. Неужто все серьёзнее, чем бабушка хочет показать? Неприятно стало на душе. Зябко.
– Хорошо.
Глава 6
Вот Ты называешь себя свободным...
Скажи, свободным от чего-то, или свободным для чего-то?
Ницше Фридрих
За окном второй час лил настойчивый дождь. Капли стремительно и шумно опускались на алюминиевые оконные отливы. С силой били в стекла панорамных окон, как будто стремились прорваться внутрь. Подчас срывался заунывный ветер, добавляя помпезности ненастью за окном.
Аравин неподвижно лежал на широкой кровати, не замечая ничего вокруг. И Рита рядом с ним притихла, довольная, что не прогнал домой. Пускай и думает о своем, совершенно игнорируя девушку. Уперся взглядом в невидимую точку на идеально ровной поверхности глянцевого потолка и молчал.
Девушка тихонько поерзала на постели, устраиваясь удобнее. Старалась долго не сверлить Егора взглядом. Вряд ли бы ему это понравилось.
Красные стринги и обнаженная пышная грудь девушки сейчас не волновали Аравина так сильно, как двадцать минут назад. Но Рита не решалась потянуться за отброшенным в спешке одеялом, словно боялась привлечь к себе его внимание. Егор же успел после душа натянуть спортивные штаны и в теплом укрытии попросту не нуждался.
Потерпев пару минут, Рита все-таки натянула на себя шерстяное покрывало. Мужчина даже глазом не моргнул. Лежал все также неподвижно.
Вот бы залезть в его голову и узнать, о чем думает. Аравин постоянно о чем-то размышлял. Или делал вид, что размышлял, когда молчал вот так вот, уставившись в одну точку.
Фоном негромко играла музыка. Еще больше оттеняя бушующую непогоду за окном. Ничего романтичного. Извечный, любимый Аравиным «Сплин». Большую часть песен Рита знала дословно. Везде была эта музыка – в спальне, на кухне, в машине Аравина. Всей душой ненавидела эти песни. Каждой частичкой своего сердца. Была в них какая-то безнадежность. Сладко приправленная горькая обречённость.
Печальная усмешка скользнула по ее лицу. В тон дождю хотелось плакать. Также сокрушительно и безвозмездно. Но не могла себе позволить этого. Не здесь. Не при мужчине. Сглотнула застрявший ершистый ком в горле. Перевела дыхание. Плотно сомкнула глаза, полностью отстраняясь от внешнего мира.
Рита хотела полноценных отношений. Легко разговаривать на самые разные темы. Спокойно просыпаться в одной постели. Созваниваться во время долгой разлуки. Ходить с ним в ресторан, встречаться с друзьями и ездить отдыхать на море.
Но слишком хорошо она изучила Аравина за два с половиной года.
Редкие походы в ресторан носили исключительно потребительский характер. Вкусно поели и домой. Никаких тебе задушевных разговоров, милых шуток и теплых слов.
Отдыхали по отдельности. Никогда не совпадал ее отпуск с его графиком. То у него бой, то подготовка к бою. Добровольный пленник постоянного режима. И все же это он не желал идти навстречу. Никогда не подстраивался. Ему просто это не было нужно.
Разговаривать с Аравиным все равно, что решетом воду мерять. Также бесполезно.
Часто прокручивала в голове момент их знакомства. Был день их рождения – одиннадцатое ноября. Ей двадцать пять. Ему двадцать два. Шумный клуб. Малознакомая компания. Сразу его заметила. Дыхание перехватило, как понравился. Невозможно было устоять. Аравин источал вокруг себя уверенность и силу. Совсем молодой еще, а стальной стержень уже присутствовал. Голову потеряла. Сама пригласила его танцевать. Он отказал. Взамен дерзко предложил перейти сразу к заключительному раунду. Через сорок минут они впервые срывали с друг друга одежду. Вот так вот легкомысленно быстро начались их отношения.
«С тех пор и вьется эта канитель – легко встречаются, без боли расстаются4…» – процитировала Рита в уме классика и горько улыбнулась сама себе.
Он всегда был откровенен. Говорил, что думает, не особо стесняясь в выражениях.
В сексуальном плане несдержанный, напористый. Каждый раз сходила с ума от этой грубой безудержной силы. Наверное, его мало заботило сексуальное удовлетворение Риты. Но вопреки этому она ни разу не осталась обиженной. Кайфовала вместе с ним! Прогибалась, подстраивалась, ни в чем не отказывала. В этом плане они идеально подходили друг другу.
Но, к сожалению, Рите этого было мало.
Возможно, было бы лучше, если бы они никогда не встретились. Не было бы этой безысходной зависимости от него. Знала, что безразличен к ней. Никогда он не скрывал этого. Точнее, его поведение красноречиво свидетельствовало.
Пустые фразы, скупые ухмылки, ироничные замечания… Как же она устала от всего этого! Но уже не могла без Аравина.
Любила ли? Скорее да, чем нет. Слишком много между ними было стен и перегородок. Слишком разные. Как ром и молоко. Несовместимы вместе.