Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь
Шрифт:
Что же это за неуправляемое чувство? Что это?
Аравин боролся. Он ненавидел себя за тягу к ней. Приказывал себе отдалиться, да только отмершее сердце, похоже, вообще не в курсе выносимых мозгами указов.
Он, с*ка, стал бесконтрольным. Он себе не принадлежал.
То, чего он хотел и днем, и ночью – чистое сумасшествие. Стася Сладкова – недопустимая слабость.
Бл*дь, что же это? Как дать определение этим настойчивым чувствам?
А ведь он действительно дурел, прикасаясь к ней. Банальные касания ее кожи, ее волос сводили его с ума. Да что там! Ее лицо,
Что это? Душевное помешательство, которое он не в силах остановить?
Или все же...
Дыхание сорвалось, сердце заколотилось в груди. Рука с сигаретой дернулась. Затянулся. Судорожно. Медленно. Фокусируя все силы на одной мысли. Она задерживалась. Наполняла мозг очень неторопливо, словно чертовски плохой напор воды в ванной. Грозила остыть прежде, чем ее будет достаточно.
«Я люблю тебя».
Стасины слова будто повернули рычаг, и поток хлынул. Затопило. Мощные вибрации в сердечной мышце сокрушили своей необузданной силой. Ранее никогда бы не смог так отчетливо отследить работу этого органа. А сейчас словно стимулятор какой-то вкололи. Переборщили с дозой. Аравин загибался от силы чувств.
Люблю... Он любил. Любил?
Да просто быть такого не может! По правде, он сражался с этой мыслью каждый божий день. Отторгал ее.
Его, нахр*н, не учили любви. Правильно ли он ее ощущал? Никто не предоставил инструкцию. Не объяснил технику.
Что за черт? Что за подстава? Где он оступился? Где так натупил?
Затянулся, отстраненно наблюдая за гуляющей у окна невесомой занавесью. Ночной воздух проворно пробирался в спальню через открытую дверь лоджии. Холодил влажные после душа волосы и голый торс. Только Егору все равно нестерпимо жарко было.
Стаська покорила непобедимого Стального Волка.
Аравин разом улыбнулся и нахмурился. Небывалый восторг заполнил обеспокоенный разум.
Пьянящее чувство. Отравляющее чувство. Убийственное по своей силе.
Его Сладкая Заноза. Для него она стала особенной. Неоспоримой в его сердце.
Он просто по уши влюбился.
Глава 19
Ты мой героин , от тебя улетаю,
Ночами не сплю, без тебя выживаю.
Ломает любовь, разлетаюсь на части,
Я в твоей власти, ты в моей власти.
Последующие недели потянулись в каком-то монотонном однообразии.
Слишком много эмоций обрушилось на них в те фатальные четыре дня. Оба нуждались в воздухе. В исцелении своих нервных систем.
Стася ушла, не оглядываясь. Она не знала, что делать дальше. И самое абсурдное, девушка не понимала, что должна чувствовать. С каждым разом все становилось более и более запутанным.
Сладкова выросла в семье, которая отнюдь не являлась положительным примером. Откровенно говоря, назвать этих людей семьей язык не поворачивался. Критично не дотягивали до полноценной ячейки общества. Просто биологически родственные существа.
И где набраться нужной мудрости? Печально, но опыт не скачаешь на торренте. Не подсмотришь на улицах. Видимо, выход один – полагаться исключительно на свое сердце. А это было немного страшно.
По обоюдному молчаливому согласию отстранились друг от друга. Стася перестала ходить на тренировки, Егор и подавно встреч не искал. Она давала ему время, а он сражался с собственным сердцем.
В конце первой недели попросту задыхались. Тонули в ослепляющих эмоциях. Безнадежно тосковали вдали друг от друга. Изнутри нестерпимо ломало от этой добровольной разлуки.
Оба ждали, что вот-вот попустит, станет легче.
Но к концу второй – мир не стал ярче. Мозг то излишне фокусировался на мельчайших деталях происходящего затянувшихся дней, то, напротив, впадал в состояние странного анабиоза, практически ничего не улавливая.
Бессонные ночи… городские огни… карандаши, холст… педаль газа до упора… фотографии… сигаретный яд… шоколад… литры кофе… апатия… смятые страницы исписанного дневника… неоправданная ярость…
Вселенная вокруг них остановилась.
Застопорившееся состояние невесомости. Бесконечность.
Один, два, три… двенадцать, тринадцать… дни застревали в их микрокосмосе.
Ничто на свете не дается просто так. Наверное, и эти чувства Стасе нужно было заслужить. Видимо, нельзя просто так влюбиться…
Любовь оказалась не столько сладкой, сколько горькой. Она посеяла в груди новое зерно – одиночество среди толпы. Вот, вроде все у Сладковой хорошо в жизни сложилось. Обута, одета, досыта накормлена, у нее есть замечательная бабушка, верный друг, все больше хороших приятелей, но в горле будто застрял ком, а на сердце осела тоска.
Это непросто. Но, кто сказал, что будет легко?
«Я безумно хочу тебя!»
Эти слова пошатнули Стасину уверенность. Глупо, но она растерялась. Явно, не такого признания ожидала семнадцатилетняя девушка. Ей хотелось романтики. Настоящей любви. Столь же сильной, какая рвала ее девичье сердце.
Дураку понятно, что Аравин к романтике не был пригоден. Он был безграничен в своем цинизме. Воспринимал окружающих его существ через призму собственного анархизма. Сопротивление форматам сделало из него практически индифферентного человека.
Стася многого в Егоре не понимала. Она разгадывала его, следуя исключительно интуиции. И сейчас та подсказывала ей, что следующий шаг – Аравина.
Ночами накрывало особенно сильно. Как ни уматывала себя на протяжении дня, веки упорно не хотели слипаться. Просиживала в сети до часу ночи, а то и дольше. Просматривала фотографии, читала какую-то нелепую чушь, слушала музыку. До полнейшей усталости, пока физические силы не покидали тело, уволакивая за собой и влюбленный разум.
Сон был отрывистым, иногда – радужным и счастливым, иногда – непонятным и тусклым. Молодой организм справлялся, наутро Стася даже улыбалась. Была полна позитива и надежды, что вот сегодня точно что-то произойдет.