Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь
Шрифт:
Некоторое время молча наблюдала, как он отработанными движениями быстро зашнуровывал боксерскую перчатку на левой руке.
– Баба Шура передала для тебя творожную запеканку.
– Потом.
– Ясное дело, – буркнула Стася, поправляя на плече ремни спортивной сумки. – Слушай, эм-м... у Гриши сегодня выходной... ты сможешь меня потом подвезти? – спросила и затаила дыхание в ожидании ответа.
Не отдавая отчета своим действиям, взволнованно впилась зубами во внутреннюю сторону нижней губы.
– Отвезу.
– Отлично, –
Вопреки застывшей внутри грусти, Стася нашла в себе силы улыбнуться ему.
Взгляд Аравина потяжелел. Наполнился эмоциями.
Хорошо, что Сладкова не могла отследить направление его мыслей. Честно говоря, Егор и сам до конца не мог отсеять все, что она в нем порождала. Он задержал дыхание, когда ее красивые невинные глаза восторженно коснулись его лица. Стася плавила его. Не прикасаясь, воздействовала на все его рецепторы. Часть его любила эти ощущения. Но другая часть – ненавидела за слабость.
Ее голос сегодня другой. Она менялась вместе с тем, как менялись их отношения. Стася открывалась, подобно бутону. Медленно, но неизбежно. И также неизбежно это вызывало колебания в системе его равновесия.
Взгляд Егора неудержимо следовал к ее улыбающимся губам, и каждый раз ему приходилось заставлять себя дышать. Если бы это было возможно, он бы смотрел на Стасю бесконечно.
Но так как Сладкова постоянно давила на газ, он должен был стать тем звеном, что контролирует скорость.
– Спасибо, – сухо поблагодарил Егор, когда девушка закончила, и отошел.
Последующие два часа Стася убеждала себя, что ей не из-за чего чувствовать себя отверженной. Они с Аравиным тренировались в разных концах зала, и она старалась не смотреть в его сторону. Задетое самолюбие подталкивало к сосредоточенной работе у груши. Ей было сложно. Рассеянные мысли расплывались в голове. Но каждый удар уверенный и сильный. От долгой напряженной работы все мышцы болезненно сопротивлялись нагрузке. Но почему-то даже эта боль не отвлекала от мыслей о Егоре.
Аравин покорял этот мир, не утруждая себя отдавать что-либо взамен. Воспринимал свой чемпионский титул, как должное. Самые сильные боксеры всего света падали у его ног, будто срубленные деревья. А на лице Егора ни единый мускул не дрогнул.
Но Стасе он сказал: «...мое долбанное сердце разрывается от чертовых эмоций каждый раз, когда ты рядом...»
Она четко помнила интонацию, что Аравин вложил в эту фразу, и ее внутренности до сих пор сворачивало от этих воспоминаний.
За свою недолгую жизнь Стася вытерпела столько душевной, а порой и физической боли, что уже и не вспомнит всего. Но с Егором все по-другому стало. Чтобы он ей ни говорил, воспринималось иначе. Будто они разговаривали на другом, никем более не изученном языке.
С ним земли не касалась. На сотые доли сантиметров парила над поверхностью. У сердца словно крылья вырастали, оно восторженно трепыхалось, щекоча изнутри грудную клетку и посылая покалывающие импульсы по всему телу.
Стася понимала, что имеет определенную меру воздействия на Аравина. Непостижимым разуму образом она ощущала, как их чувства сталкиваются в воздухе. Врезаются друг в друга, создавая плотную энергетическую массу вокруг них. А у чувств есть непреоборимая сила.
Тем не менее, Стася не пыталась преследовать Егора. Не стремилась к столь ущербным отношениям. Он мужчина. Оставляла за ним право выбора.
– Сладкова? – Девушка резко обернулась на голос Романа Натаныча. – На ринг!
Проследив взглядом за рукой тренера, внутренне встрепенулась. Усталость как рукой сняло. Все органы чувств сфокусировались на неторопливо вышагивающем по помосту ринга Аравине. Сердце заработало с опасными перебоями. Сейчас близость Егора немного пугала. Это он являлся истинным богом хладнокровия, а ей очень трудно сдерживать лихорадочное волнение.
Шла к рингу с видимой неохотой. Щукин вежливо попросил ее поторопиться, но Стася никак не отреагировала на этот призыв. В ее ушах будто зазвучала грустная мелодия, и она вся упивалась ею. Упрямо поджимая губы, в ожидании очередного сердечного потрясения, несла свое тело все так же бережно.
На нее стали странно поглядывать, закончившие свою тренировку и направляющиеся в раздевалку, спарринг-партнеры Аравина. Но ей было безразлично.
Медленно перемахнув через ограждения, Стася застыла в своем углу ринга.
Лицо горело, волосы влажными завитками касались лица. А несколько потных дорожек исследовали сведенные напряжением мышцы. Не самый привлекательный вид, чтобы предстать перед любимым мужчиной. Но это было абсолютно нормальным явлением для спортзала, если ты работаешь в полную силу.
– Начинай, – поманил Аравин рукой. Он снял перчатки и оставался только с намотанными на кисти белыми бинтами.
Машинально выставив впереди себя согнутые в локтях руки, Стася плавно приблизилась. Набрала в грудь побольше воздуха и с затаенной опаской встретилась с Егором глазами. И он поразил ее. Его взгляд, не прикрытый холодом и безразличием. Интенсивный и опаляющий ответными эмоциями. Сладкову захлестнула жаркая волна. Весь воздух из легких вышел.
На уровне инстинктов она словно физически ощутила возбуждение Егора. И ее тело отозвалось. Внутри нее рождался сильный по своей природе ответный импульс.
Приятнейшие ощущения. Сумасшедшие и слегка пугающие. Ее неосознанный выбор. Она была готова пойти за ним.
Внутри восстали едва утрясшиеся после поцелуя переживания. И они несли не просто ретроспективный11 характер. Они имели реальную подпитку.
Раньше она не думала, что любовь такая сладкая. Такая терпкая. Всепоглощающая.