Неоспоримый

Пенроуз Х. Р.

— Скоро у него не будет времени на эту ерунду, — заявил Алехандро, ее муж.

Я пожал ему руку, больше всего на свете желая вырвать ее, но отказаться от приветствия так публично, без собственной поддержки, было самоубийственным шагом. Откровенно говоря, мне достаточно нравилась моя жизнь, чтобы я не хотел, чтобы она закончилась преждевременно.

Моя челюсть задвигалась, и я дал уклончивый ответ на его самоуверенное заявление. Появился фотограф, и они привязали меня к фотографии с семьей. Даже Кристиан был втянут в это — к его большому неодобрению.

—

Убери от меня свою руку, — тихо сказал я Алехандро несколько мгновений спустя после того, как фотографии были сделаны. — Или я не буду нести ответственности за то, что я делаю.

От этого человека у меня мурашки побежали по коже. Я понятия не имел, как кто-то может терпеть его каждый день. Его рост соответствовал моему, и он наклонился ко мне, убрав руку. Злобный блеск в его глазах говорил обо всем разврате, в который он был вовлечен или, скорее всего, был причиной. Как и Гектору, Алехандро было чуть за пятьдесят, но он ни в малейшей степени не был слабым человеком. Он был человеком, который преуспевал в том, чтобы быть вашим врагом, и его нельзя недооценивать.

— Ты насмехаешься над моей дочерью, — сказал он. Я понял, что он имел в виду.

— Ты не моногамен, — холодно заявил я, — Так что не думай, что можешь читать мне лекции о вещах, о которых понятия не имеешь.

— Осторожнее, мальчик, я не люблю неуважение.

Черты его лица стали устрашающими, привлекая внимание окружающих, особенно тех, кто лаял, когда он отдавал им приказ.

— Сначала мне пришлось бы уважать тебя, — сказал я, не в силах держать свое мнение при себе.

Его лицо исказилось ледяной яростью. Напряжение, окружавшее нас, было осязаемым.

Словно по зову, подошел мой отец. Однако напряжение только усилилось. Рядом со мной стояли двое мужчин, две мужские жизни, которые должны были закончиться. Если бы только это было так же просто, как уничтожить их обоих в эту самую секунду.

— Твоему сыну нужен крутой урок уважения, — усмехнулся Алехандро.

Я ухмыльнулся в ответ.

Гектор промычал в знак согласия. В мою сторону был направлен уничтожающий взгляд, и он отвлек от меня своего сообщника по преступлению. Но я знал, что это ни в малейшей степени не в моих интересах.

Я зарычал, желчь подступила к моему горлу. Гектор поправил галстук и блейзер, выходя из отдельной комнаты. Женщина моложе меня застенчиво посмотрела на мое искаженное отвращением лицо и, не сказав ни слова моему отцу, убежала в противоположном направлении. Последствия сексуального контакта можно было увидеть за милю.

— Твоя жена снаружи, — отругал я, температура внутри меня поднялась от его беззаботного выражения лица.

Он закончил приводить в порядок свою одежду и подошел, чтобы встать рядом со мной. Он похлопал меня по плечу,

и я подавил в себе все, что хотело наброситься на него.

— Твоя мама знает, в чем дело. Пока бастарды больше не рождаются, это больше не проблема.

— У тебя нет стыда, — прошипел я.

— Скоро ты подаришь мне внуков, — усмехнулся он, но мои конечности сковал лед. — Мне нет необходимости кого-то обрюхатывать в моем возрасте, особенно когда у меня может не хватить времени исправить ошибки, которые я допустил с тобой. Теперь это твоя обязанность.

— Сделай это, и ты окажешься на вершине моего списка дел, — пригрозил я, стряхивая его руку, которая предупреждающе напряглась, с моего плеча.

Мы привлекали внимание гостей, но многие знали, что мы не пользуемся расположением друг друга. Для меня мало имело значения, каково было их восприятие.

— Такое разочарование, но я верю, что надежда есть. Тебе просто нужна коррекционная работа в особом месте, которое снова приобщит тебя к тому, что действительно важно. Ты, кажется, думаешь, что уйти — это вариант.

Он ухмыльнулся, его слова вызвали у него какую-то внутреннюю шутку.

— Извините, что прерываю, — объявила Аделла и повернулась к моему отцу. — Папа, тебя искал человек из Совета министров.

Расправив плечи, он ответил моей сестре:

— Ты выглядишь… прилично.

Ее брови поползли вверх, но она ничего не сказала на его жалкий комплимент. Повернувшись ко мне, он сказал с ледяной улыбкой:

— До следующего раза.

Наблюдая, как он уходит в толпу гостей, я тихо вздохнул с облегчением. Каждое взаимодействие с этим человеком вызывало во мне желание принять участие в любом виде насилия. Мое тело слегка расслабилось, но я все еще был настороже, особенно с теми, кто был рядом.

— Gracias. Ты спасла мой рассудок, — сказал я Аделле.

Ее глаза забегали по сторонам, как и мои.

— Я могла видеть за милю, что тебя нужно спасать. Где твоя спутница? — она произнесла это слово с отвращением.

— Там, где я ее оставил, за столом.

— Не делай этого ни с собой, ни с Ческой. Ты собираешься испортить что-то хорошее, — взмолилась она.

Я склонил голову; не потребовалось много времени, чтобы имя Чески стало связано с моим и распространилось со скоростью лесного пожара.

— В последнее время проводила кое-какие исследования о своей личной жизни? Есть еще что-нибудь, чем ты внезапно заинтересовалась?

Аделла сглотнула.

— Я просто знаю…

Матео с важным видом подошел и присоединился к нам. Он успешно пресек все, о чем твердила Аделла. Моя сестра иногда говорила загадками. Должно быть, это семейная черта. Но даже я не мог их понять. Матео и Аделла разделили короткое молчаливое противостояние, прежде чем их позы слегка изменились. Они были ближе друг к другу, и в силу обстоятельств у них оказалось гораздо больше общего.