Неоткрытый подарок
Шрифт:
В отпуск я поеду без тебя. Эта мысль больно кольнула.
«Ничего, держись!» – подбодрила я сама себя. Теперь я думаю только о себе. А раньше – думала только о тебе. Меня – как будто не было. В этом и была моя ошибка.
Я отдохну, наберусь сил, залечу рану, нанесенную тобой.
Пройдет время и я стану другой. Я – сильная. Я стану победительницей. И однажды войду в офис, взгляну на тебя и пойму: ты – в моем прошлом, которое осталось позади. А я иду в будущее. С помощью психолога я создаю его сейчас. И я знаю: моя жизнь – новой меня – будет иной, лучшей.
Наверное, иногда нужно такая шоковая терапия, чтобы понять: я достойна лучшего.
…Вот и раннее утро. Медленно встает солнце. Я распахиваю окно, и в комнату врывается свежий ветер. Он теребит мои волосы, обхватывает меня, как будто хочет унести с собой.
Наступает новый день моей новой жизни. И этой новой жизнью управляю я. Только я. И никто другой.
Жизнь-черновик,
или Как прожить жизнь набело
Я живу во сне. Или – нет: я живу, спя. Или – как еще можно назвать мою жизнь? Да, еще говорят: жизнь – черновик… Будто когда-то потом можно пережить жизнь уже набело. Да-да, потом…, когда-нибудь потом… Все знают, что этого «когда-нибудь потом» не бывает, и – продолжают жить жизнью-черновиком.
Вы спросите, почему я так живу? Как сейчас говорят – хороший вопрос. Вот и я задумался: а почему я так живу – как во сне? Наверное, надо рассказать вам о моей истории по порядку, глядишь, и сам пойму?
Всю мою жизнь меня сопровождало ощущение, что когда-то меня спеленали, а распеленать забыли…
Помню, когда я только родился, за мной уха-а-живали, корми-и-ли, все пока-а-зывали. Было так прия-а-тно, в такой заботе. Тогда казалось, вот так прожить бы всю жизнь…
Как там говорят? Бойтесь: желания имеют свойство сбываться… Вот и сбылось. Да не так, как я предполагал.
Подрос я, уже ходить научился и делать что-то пытался сам. Да каждый раз мне говорили: ай, не трогай; ай, туда не ходи; ай, это нельзя.
Дальше – больше. Я еще подрос, мне все вокруг стало еще интереснее: и это хочется попробовать, и туда залезть, и узнать, как устроено… А мне продолжают запрещать, да приговаривают: вечно ты лезешь, куда ни попадя, взрослым от тебя одна морока… А где-то на заднем плане их голосов я слышал еще и другие слова, произносимые умилительным голосом: дурачок ты наш, несмышленыш… Я так до сих пор и слышу это, хотя прошло много лет – целая жизнь…
Я продолжал жить с ощущением, что опутан этими словами, как пеленками. Я – связан. Я – ничего не могу. Я – ничего не решаю. А, может быть, я – не существую? Меня – нет? А если меня – нет, я никому не мешаю? Не мешаю жить, как хочется им? О-хо-хо… Горько мне это…
И вот уже, меня не спрашивая, решают, в какую школу мне идти – в простую или с уклоном во что-нибудь. А если в простую, то тогда параллельно непременно нужно заниматься,
Дальше – больше. В какой институт идти после школы тоже решали без моего ведома: хоть школу и закончил, хоть и «большой мальчик», а все ж таки дитятко неразумное, так что пойдет туда, куда скажем. Что ж делать: за ним нужен глаз да глаз, сам-то он ни на что не способен, так что пристроить его нужно. Как котенка. В хорошие руки. О-хо-хо… Тяжко мне…
Так и жил по чужой указке, спеленутым. Я уже не понимал, чего хочу сам-то? Вроде уже и привык, вроде и удобно: за меня все знают, за меня все решают. Так я даже и разговаривать с ними почти перестал: меня никто ни о чем не спрашивает, нет для вас меня. Есть – они.
А мне уже и все равно. Они – обдумали, они – решили, они – показали направление, они и ускорение придали. Так и катился по желобу.
А что – с одной стороны и хорошо: ничего не надо думать, напрягаться, стараться, выбирать, решать. Не получилось у меня – так они и не ждут особых успехов от меня, уже знают: ничего у меня не получится. Тоже привыкли. Поругают немного для острастки – душу отведут, да и смирятся: я ж для них, по-прежнему, дитятко неразумное, что с меня взять. Так и жил. А мне, меж тем, 25 стукнуло.
А тут говорят: жениться тебе пора. Только я собрался невесту себе подыскивать – все-таки мне семью создавать, хочется рядом близкого человека. А мне уже и невесту выбрали, и о свадьбе договорено. Так-то вот.
Ну, познакомили нас. Не понравилась она мне: кажется – такая милая, обходительная. С ними. А на меня посмотрела, так я разве что не подпрыгнул – так взглядом резанула, как лезвием полосанула… Только я решил смыться, глядь – я опять спеленутый, пуще прежнего. Мать честная! Даже не заметил, как материнские пеленки на женушкины сменились: вроде как всем показывает, какая она заботливая, хорошая жена, а мне в ее путах еще страшнее: запеленала так туго, что не продохнуть. Дышу через раз. Как бы не задохнуться…
Прожили мы так несколько лет, дочку родили. Да стал я чувствовать, что невмоготу мне жить с женушкой такой. Уж и через раз дышать не получается. Все, как у деда в сказке «Морозко»: я чуть слово, а она как зыркнет, так и отвечаешь по привычке – «Молчу, молчу»…
А сколько молчать-то можно? И однажды я взбунтовался: ну не мужик ли я? Ну не пора ли все с головы да на ноги поставить? В общем, как ни тяжело было, вырвался я из пеленок.
Пожил, пожил, да чувствую: тоже ничего хорошего, одному-то. Но и к жене той возвращаться не резон – даром что ли я от пут ненавистных освобождался…