Неотразимое чудовище (сборник)
Шрифт:
— А и не надо особенного ума, чтобы распознать вашу подсадную девицу, — парировала я. — У них же актерских талантов нет! А у меня есть.
— По-моему, ты чудовищно самоуверенна, — сообщил Ванцов, дожевывая бутерброд. — Ладно, Андрей, надеюсь, ты все понял? Я могу быть спокоен за эту маленькую балбеску?
— Ах, я еще и балбеска! — возмутилась я. — Ванцов, ты съел мой последний бутерброд и обозвал меня балбеской!
— Ты такая и есть, — кивнул Лариков, не обращая на меня внимания. — Я не выпущу ее одну. Буду повсюду сопровождать.
— А
— Придется тебе терпеть его присутствие постоянно, — развел руками Ванцов, — пока мы не посадим любителя «рыжих девиц» подальше и поглубже. И, кстати, насчет любви, я бы тебе порекомендовал пока об этом не мечтать. По показаниям подружек этих несчастных, они незадолго до смерти очень изменялись как внутренне, так и внешне как раз от этого высокого чувства. Так что у меня имеются подозрения относительно его способа знакомства. Ладно, я пошел. Спасибо за то, что не дали умереть с голоду.
Он поднялся.
Если бы я не была так зла, я бы его пожалела, уж больно уставшим он выглядел! И я знала, что впереди у него — очередная бессонная ночь.
— Ванцов, — тем не менее не удержалась я от подкола на прощание, — а тебе тоже нельзя так просто по улицам разгуливать. Ты ж у нас тоже рыжий! Давай Лариков еще и тебя охранять будет!
— Я не ты, — отрезал он. — Если бы эта козлина на меня польстилась, я бы ему даже спасибо сказал. Может быть, схватил бы за яйца. Но он интересуется исключительно женщинами. Так что, любезная Александра Сергеевна, нижайше прошу вас не отдаляться от вашего босса на большие расстояния! Понятно?
— Понятно, — вздохнула я. — Только, если я в конце концов озверею от его постоянного присутствия, виноват будешь ты!
Ванцов ушел, унося с собой загадки и тайны уголовного розыска, а Лариков уставился в телевизор с таким озабоченным видом, что даже идиоту стало бы ясно — вовсе ему неинтересно смотреть на Андреа дель Бока, которую почему-то нам старательно показывали с утра до вечера.
— Ты стал интересоваться «мылом»? — нарушила я молчание, которое меня уже изрядно нервировало.
— Да, — промычал Лариков. — А что?
— Да ничего, — произнесла я. — Если тебе это нравится, пожалуйста. Люди от безделья еще и не так крышами съезжают…
Он не обратил на мои слова никакого внимания, настолько погрузился в созерцание мук Антонеллы! Вернее, погрузился-то он в свои размышления, которые были мне очень интересны, а делал вид, что целиком поглощен придуманной трагедией, и это делало его «размышлизмы» еще более интригующими.
Ибо нет ничего интереснее для любопытного ума Сашеньки Данич, чем скрытые от нее тайны!
Как бы из него эти самые тайны выбить?
Взяв в руки свой пистолетик, я приставила его к виску Ларикова и оглушительно заорала:
— О чем вы тут говорили с Ванцовым?
Он вздрогнул от неожиданности и уставился
— Ты же знаешь, — сказал он. — И незачем так орать!
— Я знаю только то, что вы сочли нужным мне сказать, — тихо, почти шепотом, сказала я. — А мне интересно все. Я же долго варила кофе! А на то, что мне сказал Ванцов, хватило двух минут! Где остальные десять?
— Чего?
— Десять минут разговора? — не унималась я. — О, пардон! Даже не десять — двенадцать! Двенадцать минут я варила кофе и делала бутерброд!
— Не для твоих это ушей, — отмахнулся он. — Саш, честное слово! Не надо тебе этого!
— А тебе?
— Мне надо, — отрезал он. — Потому что я тоже сыскарь. И в прошлом работал именно в прокуратуре. Если меня просят о помощи, я не могу отказать!
— Ах, вот как! — вскипела я. — А я, значит, так просто забежала с вами кофейку попить? Значит, когда надо, — Саша помоги, а сейчас мы делаем вид, что Саша вообще не сыскарь? Вспомнили, что она скромно изучает старофранцузский? Зануды вы оба!
И я уселась в углу с насмерть обиженным видом.
— В следующий раз буду умнее, — проворчала я через некоторое время, не выдержав затянувшейся паузы. — Насую вам в карманы жучков и буду знать все, о чем вы тут без меня разговаривали!
— Сашка, я сейчас молюсь, чтобы появился клиент и твое безделье перестало действовать тебе на мозги! — взорвался Ларчик. — Потому что ты такие глупости говоришь, что я с ума сойду, все это выслушивая!
— А мне теперь нельзя работать, — с мстительной улыбочкой выдала я. — Потому как твой Ванцов не разрешает мне в одиночестве разгуливать по улицам! Как же я стану следить? Или ты будешь постоянно таскаться за мной?
— Ничего, я буду сам таскаться, а ты тут будешь сидеть и печатать фотографии.
Я уже придумала великолепную тираду, чтобы сбить с него эту невыносимую, чисто мужскую спесь, как наш разговор прервали.
Поэтому на звонивший телефон я взглянула с отвращением.
— Трубку, может быть, стоит поднять? — насмешливо поинтересовался Ларчик. — Или ты объявила забастовку?
— А если это маньяк? — отомстила я. — Он меня уже выследил и теперь прикидывается клиентом!
Я подняла трубку.
— Андрея Петровича можно? — голос был женский.
— Тебя, — протянула я ему трубку.
— Кто? — спросил Лариков.
— Маньяк, конечно, — улыбнулась я ему. — Прикинулся, правда, женщиной. Но это дела не меняет!
Он пропустил мои колкости мимо ушей. «Ну и ладно, — подумала я. — Все одно — от этого безделья и тревоги я сойду с ума. Лучше выпью еще кофе на кухне. Тем более что там можно послушать музыку». От передач по нашему телевизору на меня уже напали уныние и скорбь.
Впрочем, через несколько минут он тоже появился на пороге кухни. Спокойно и нахально отпив кофе из моей чашки, сел напротив и попытался растопить лед моей обиды своей улыбочкой.