Неотразимый
Шрифт:
Я вижу, как Джейк похлопывает Уэста по спине и пара других защитников выстраиваются позади, когда две команды выстраиваются на позицию в центре, поддерживая напряжение, которое тянется на протяжении всей игры. Когда они выстраиваются в линию, трибуны на нашей стороне затихают так, что слышно тихое посапывание спящего Шэйна. Судья бросает шайбу, и команда противников выигрывает вбрасывание, проносится по льду, но прежде, чем номер шесть достигает дальней стены, Джейк обегает другого защитника и ударяет по шайбе.
Крик надежды проносится в
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — бормочу я, задерживая дыхание, когда Джейк пасует шайбу Риджвэю, который наносит удар и забивает ее прямиком в зияющую позади вратаря сетку.
Трибуны взрываются оглушительными криками поддержки. Мы с Кэт прыгаем на месте, девчонки рядом с нами визжат, а мужчина впереди плачет, пока сын похлопывает его по спине.
И конечно, малыши все проспали.
Команды снова собираются в центре, но остается всего лишь двадцать секунд. «Рэйнджерс» прижимают соперника, не давая ни единого шанса. А затем все заканчивается слезами — у противников из-за проигрыша, а у того старика слезы счастья, потому что он определенно хотел увидеть победу на очередном кубке, прежде чем поедет на свою личную игру на небе.
Спортивные фанаты. Для меня они все еще относятся к другому виду, но не могу отрицать, что мне приятно быть их частью в этот момент — миг победы, фрагмент спортивной истории, который навсегда запечатлит невероятный пас, сделанный моим Драконом.
— Я так рада, что пришла, — говорит Кэт, когда мы направляемся к залу ожидания, где должны встретиться с Джейком после того, как он даст короткое интервью. — Было здорово.
— Я рада! — говорю я, а затем хмурюсь, заметив в толпе знакомое лицо. Поднимаю руку. — Хиллари! Привет, это Шэйн! — направляюсь в ее сторону и наклоняюсь, чтобы обнять ее, смеюсь, когда банан из ее шляпки в виде корзины с фруктами утыкается мне в подбородок. — С каких пор тебе нравится хоккей?
— С никаких, — фыркая, говорит Хиллари. — Ужасная, жестокая игра. Я здесь, чтобы помочь Кэтрин с малышами.
Я нахмуриваюсь, бросив на Кэт колкий взгляд через плечо.
— Что? Вы что задумали?
— Мы заберем Серсею к нам, — говорит Кэт с ехидной усмешкой. — Джейк кое-что запланировал, а мне нужно попрактиковаться обходиться с двумя малышами.
— Я собираюсь помочь в обмен на бесплатную татуировку от мужа Кэт, — говорит Хиллари, поглаживая пальцами округлый животик Серсеи. — О мой бог, дорогая. Она стала красивее, чем на прошлой неделе. Придется нанять целый батальон атакующих обезьян, чтобы держать от нее подальше парней, когда она вырастет.
— Я тоже подумывала о летающих обезьянах, — соглашаюсь я, продолжая хмуриться. — И с каких пор ты хочешь татуировку?
— Со своего последнего дня рождения, — Серсея улыбается во сне, вызывая такую же блаженную улыбку у Хиллз. — Прекрасная история для гала-концерта в «Мэт»: сделать первую татуировку в девяносто лет.
—
— Медовый месяц? — я прикусываю губу. Мысль о том, что я проведу наедине с моим мужем время, которое в последние пару месяцев отбирал хоккей, чертовски возбуждает. — Мы поедем на пляж? Прошу, скажи, что мы едем на пляж.
Хиллари грозит мне пальцем.
— Мы тебе ничего не говорили. Это сюрприз, — она берет на себя управление коляской, и я как-то нахожу в себе силы наклониться и поцеловать милую, спящую Серсею и медленно… уйти.
Я люблю свою дочь, и мы не расставались с момента ее рождения, но мне нужно провести время наедине с ее папочкой — потребность в этом сильна, и осознаю это в момент, когда Хиллари и Кэт уходят, оставляя меня в одиночестве добираться до комнаты ожидания с ошеломительной радостью, что накрыла меня. Некоторое время спустя добираюсь до комнаты с несколькими женами и девушками, провожу около двадцати минут в обществе женщин, которые стали для меня семьей.
Джейк привнес в мою жизнь много приятных вещей, но самое лучшее — он сам — мужчина, который направляется ко мне, как только появляется в комнате, словно там никого больше нет.
— Поздравляю, — я обнимаю его, прижимая крепче. — Ты справился, Дракон.
Он целует меня в макушку.
— Так ты позволила им забрать коляску? Я поспорил с Кэт, что ты не выпустишь Серсею из виду.
Я поднимаю голову, встречаясь взглядом с божественным мужчиной, который все же сбрил поседевшую бороду. которую отращивал неделями.
— Я люблю нашу дочь больше жизни, но ты запланировал медовый месяц, — я наклоняюсь ближе, шепча ему на ухо, — Скажи мне, что мы едем на пляж, и я отсосу тебе словно профессиональная шлюха, как только мы приземлимся.
Он порочно улыбается.
— Бали. Ты и я. Пять ночей в бунгало на личном пляже.
Я вздыхаю, внутри меня смешиваются нервозность и волнение.
— Пять ночей. Думаешь, она справится без нас так долго? Не подумает ли, что мы ее оставили?
— Серсея — самый счастливый человек, которого я знаю, — У нее есть малыш Шэйн, Фифи, Бисквитик, преданные дядя и тетя, безумная приемная бабушка. Она продержится.
Я задумчиво напеваю.
— Ты знал, что Хиллари собирается сделать татуировку?
— Я слышал об этом, — говорит он. — Надеюсь, она набьет себе череп с костями на предплечье. Самое подходящее для нее.
Я качаю головой.
— Я очень ее люблю. Хочу быть как она, когда вырасту.
Он улыбается.
— Полагаю, у тебя есть хорошие шансы.
Я расслабляюсь в его объятиях, позволяя его свежему после душа аромату вскружить мне голову.
— Боже, я так рада, что мы это делаем. Но есть одна проблема.