Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Задуманная операция была крайне дерзкой и рискованной. Но в противоборстве спецслужб – как и на войне – успеха без риска не бывает. Ночь на 13 августа Николай Сёмин и Михаил Крыгин провели в штабе Тихоокеанского флота, утром прибыли на торпедные катера, отправлявшиеся к берегам Кореи. Михаил захватил с собой фотоаппарат, на случай если потребуется снять японские объекты или документы – в итоге бойцы десанта поначалу приняли контрразведчика за военного корреспондента.
Уже на берегу решили, что Сёмин и Крыгин пойдут на разных катерах – десант мог пасть под губительный огонь японских береговых батарей, мог налететь на морские мины, и таким образом повышался шанс, что кто-то из контрразведчиков всё же прорвётся на враждебный берег. Николай Сёмин позднее вспоминал те последние минуты пред началом смертельно рискованной операции: «Во время распределения десантников по катерам я должен был сесть на головной катер, а Крыгин на последний, но Михаил подошел ко мне и предложил сесть на последний катер, так как у него не было семьи, а у меня были жена и ребенок. Он имел в виду, что первый катер примет на себя основной бой, и если что случится, то пусть это произойдет с ним, а не со мной…»
После секундных колебаний, капитан Сёмин всё же отказался от благородного предложения своего товарища. Катера покинули русский берег и через шесть часов полного хода под дождём и туманом вышли к японскому порту на корейском побережье. Так около часа дня 13 августа 1945 года началась операция по захвату Сейсина – крупнейшая боевая десантная операция, которую когда-либо проводил наш Тихоокеанский флот за всё время существования с XIX-го по XXI век.
Под прикрытием тумана и дымовой завесы катера ворвались в гавань, сходу подойдя к причалам. Противник не ожидал такой дерзости, его береговые батареи едва успели открыть огонь, высадившиеся на берег моряки за считанные минуты оказались прямо в центре города, на его оживлённых улицах, никак не ожидавших атаки. Командир спецназовцев Леонов позднее вспоминал те секунды: «Клубится пар от невидимого за домами паровоза, мчатся по шоссе автомобили…»
Не повезло лишь последнему катеру, на котором находился Михаил Крыгин – в дыму и тумане контрразведчик и два десятка морских пехотинцев спутали мол гавани с причалом. Высадившись на моле, они оказались отрезаны от основных сил передового десанта. Пробиваться к своим пришлось уже под огнём противника.
Японцы совершенно не ждали столь дерзкого десанта, но и наши бойцы не предполагали встретить в Сейсине так много войск противника. Двум сотням десантников пришлось столкнуться с несколькими тысячами. Прямо в центре города развернулись скоротечные и хаотичные схватки.
Положение высадившегося авангарда осложнялось и тем, что из-за дождей с туманами наша авиация в ближайшие сутки не могла атаковать японцев. По опыту лишь вчера отгремевшей Великой Отечественной войны бойцы десанта понимали, что противостоять почти в 20 раз превосходящему по численности врагу можно лишь за счёт стремительности и дерзости действий, постоянно перемещаясь, захватывая удобные рубежи, решительно атакуя всё ещё растерянного противника.
Для выживших всё дальнейшее слилось в почти непрерывный двухсуточный бой. Позднее дважды Герой Советского Союза, прошедший годы боёв с немцами спецназовец Виктор Леонов назвал схватку за Сейсин «одним из наиболее ожесточённых сражений в истории моего отряда».
Вечером 13 августа рядом с Михаилом Крыгиным погиб сержант Герасим Ушаков, командир отделения автоматчиков морской пехоты, приданного для содействия контрразведчику. Михаилу пришлось возглавить свой маленький отряд в ожесточённых схватках на городских улицах. Описания тех схваток не сохранилось, да и вряд ли выжившие могли подробно рассказать обо всех перипетиях хаоса многочасовых боёв. Позднее в документах появится краткая и лаконичная запись о действиях контрразведчика Крыгина в Сейсине: «Показал пример бесстрашия и мужества, увлекал за собой бойцов отряда, 12 раз ходил в атаку на врага».
Смерть перед рассветом
В ночь на 14 августа 1945 года Михаил Крыгин сделал последний выбор в жизни. Во многом то был выбор между приказом и долгом. Благодаря приказу контрразведчик мог выжить, уйти с рубежа схватки, ссылаясь на обязанность захватить японского резидента. Но Михаил остался прикрывать отход своей поредевшей в боях группы автоматчиков. В последние часы пред рассветом 27-летний лейтенант погиб, до последнего отстреливаясь от наседающих японцев близ железнодорожной станции в центре Сейсина.
Крыгин Михаил Петрович (1918–1945)
Напарнику Михаила, капитану Сёмину повезло больше – его группа пробилась к зданию японской жандармерии, захватив важные документы. Чуть позже Сёмину удалось проникнуть и в штаб резидента Минодзумы. Главный японский разведчик к тому времени бежал, он успел сжечь часть архивов и ушёл из города пешком. Показательно, что не уехал на служебном автомобиле, именно ушёл на своих двоих. То было даже не отступление, а сразу побег в подполье. Многоопытный Минодзума понял – после столь решительных атак Советского Союза мировая война для Японии абсолютно проиграна.
Однако сражение за Сейсин продолжалось ещё двое суток, к 16 августа новые эшелоны морского десанта сломили сопротивление японцев. В финальных, но до предела ожесточённых боях наши воины проявили немалый героизм. Именно на улицах Сейсина погибла Мария Цуканова, санитарка батальона морской пехоты – единственная женщина, получившая звание Героя Советского Союза в ходе войны с Японией. Получившая это высокое звание посмертно.
Вся история военной части Сейсинской десантной операции требует отдельного, подробного и большого рассказа. Поэтому вернёмся к нашим контрразведчикам, для которых началась уже не военная, а почти детективная история. После стремительной высадки владивостокских моряков в центре города резидент Минодзума жёг и прятал документы поспешно, группе капитана Сёмина удалось среди пепла разыскать обрывки письма местного корейца. Некто Пун Чже поступал на хозяйственные работы при штабе Минодзумы. По окончании боёв контрразведчики разыскали автора письма и, потянув за эту ниточку, стали распутывать весь клубок.
Свыше двух месяцев от адреса к адресу искали Минодзуму и его сотрудников. Среди спрятанных документов японской резидентуры нашлись подробные карты Приморья с расположением наших воинских частей, аэродромов, укреплений, складов, вплоть до отдельных огневых точек. Японский шпион работал хорошо, конспиратором он оказался тоже умелым, но 17 октября 1945 года наши контрразведчики всё же настигли Минодзуму. В порту Гензан (ныне город Вонсан на юге Северной Кореи) он прятался среди гражданских японцев, ожидавших депортации на родину.
Арестованный резидент сразу стал давать подробные показания, раскрыл семерых сотрудников своего штаба, так же прятавшихся среди японских беженцев. Вскоре ценного пленника увезли во Владивосток, а затем в Москву. Больше года начальник «русского отдела» военно-морской разведки Японии давал подробнейшие показания, раскрывая все методы работы, все источники информации и всех агентов.
«В настоящее время я раскаиваюсь…»
Старательно разоблачавший себя и своих подчинённых Минодзума рассчитывал на снисхождение, писал покаянные письма: «В результате неправильной и глупой политики японского правительства вся моя работа, работа разведчика, пошла насмарку. Напрасно было затрачено столь много энергии, труда и здоровья. По официальным статистическим данным, в Японии мужчина живет 45 лет. Мне уже 60. А это говорит о том, что жить мне осталось недолго. Поэтому прошу как можно великодушнее судить меня и строго не наказывать, ибо большого срока я не выдержу. В настоящее время я раскаиваюсь в моих прошлых действиях и готов дать правдивые показания по существу разведывательной работы Японии против СССР…»