Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Сразу после прихода к власти Временное правительство подсчитало, что за предыдущие 8 месяцев, вместо требовавшихся 13 млн тонн хлеба, все государственные органы для армии и населения заготовили лишь 46 % от необходимого. Поэтому одним из первых законодательных актов после февральской революции стало постановление от 25 марта 1917 года «О передаче хлеба в распоряжение государства» – Временное правительство попыталось реализовать наработки царской власти, наладив принудительное перераспределение «хлеба».
Под «хлебом» понимались все зерновые и бобовые культуры, от пшеницы до кукурузы, которые отныне могли поступать в продажу «лишь при посредстве государственных продовольственных органов». Принудительные закупки «хлеба» по установленным государством «твёрдым» ценам, тут же вызвали активное недовольство крестьянского населения.
Архивы сохранили массу гневных откликов с мест, пришедших в адрес Временного правительства весной-летом 1917 года. Один из них оказался пророческим: «Это смертельная обида, удар лицо русскому крестьянству, которое несет на себе всю тяжесть кровавой повинности, отдав на фронт всех своих сынов, всех своих работников без остатка. Теперь вы хотите поступить с ним, как грубый завоеватель с чужим порабощенным народом… Потому что твердые цены до нелепости низки… Насильственное отобрание хлеба по низким твердым ценам будет равносильно приказу прекратить посевы… Неужели Вы не понимаете, что это будет началом гражданской войны?..»
«Хлеба на 1/2 суток!»
Однако прежний рынок был окончательно разрушен мировой войной и Временное правительство уже не имело иных рычагов, кроме административных. В мае 1917 года для «проведения хлебной монополии» создаётся особое Министерство продовольствия. Его возглавил широко известный до революции оппозиционный журналист Алексей Пошехонов. Впрочем, новый министр был не только мастером пера, но и опытнейшим специалистом по земской статистике, о нём с уважением отзывались даже его политические противники – большевики.
Под угрозой нараставшего кризиса либерал Пошехонов был вынужден издавать откровенно диктаторские приказы. В июле 1917 года, когда в Петрограде произойдёт первая неудачная попытка большевиков прийти к власти, глава Министерства продовольствия подпишет приказ: «Все излишки хлеба должны быть сданы землеробами государству. Только таким путем можно достичь правильного распределения хлеба по всей стране и тем предотвратить надвигающийся голод».
Однако в условиях инфляции и дефицита товаров крестьяне не спешили сдавать зерно по символическим ценам, а организация централизованного снабжения сталкивалась с массой технических трудностей. Даже собранное госорганами продовольствие на пути к потребителю упиралось в транспортный кризис.
Мировая война, перевод промышленности на армейские нужды и массовые военные перевозки роковым образом сказались на железных дорогах бывшей Российской империи. Если весной 1917 года из-за неисправностей простаивало 22 % всех паровозов в стране, то к осени встала уже треть. По данным Министерства продовольствия Временного правительства, в сентябре из хлебопроизводящих районов смогли вывезти не более 30 % заготовленного зерна.
Сложностей добавлял и постреволюционный хаос с разгулом «чёрного рынка». По свидетельству современников, в сентябре 1917 года железнодорожные чиновники открыто брали взятку в 1000 рублей за отправку каждого вагона с зерном в Петроград.
При этом трудности с продуктами испытывал не только трёхмиллионный «мегаполис» на Неве. Голод угрожал даже шахтам Донбасса, расположенным рядом с тучными чернозёмами Дона и юга Украины. В конце сентября 1917 года в Петроград поступила телеграмма от донецкого самоуправления: «Положение на рудниках угрожающее. На некоторых рабочие уже начинают испытывать голод, на остальных запасы муки иссякнут в скором времени…»
Голод угрожал и армии, сидящей в окопах мировой войны. В августе-сентябре 1917 года на фронт, где числилось почти 10 млн «едоков», смогли отправить лишь 36,5 % от требуемого количества хлеба.
В попытках преодолеть «хлебный» кризис Временное правительство принимает решения, которые сегодня могут показаться анекдотическими. Например, в мае 1917 года запрещают выпечку и продажу белого хлеба, сладких булок и печенья – в целях экономии дефицитного масла, сахара и муки высших сортов. То есть «Великая Октябрьская социалистическая революция», вторая революция за год, свершалась в стране, в которой уже несколько месяцев белый хлеб был под официальным запретом, и вся страна дружно это запрет игнорировала…
Утром 26 октября (8 ноября по новому стилю) занявшие Зимний дворец сторонники большевиков в кабинете главы Временного правительства нашли доклад о продовольственном положении столицы. На полях виднелась собственноручная пометка только что бежавшего Керенского: «Хлеба на 1/2 суток!»
Рулоны рублей
Итогом деятельности Временного правительства стала не только откровенная катастрофа с «хлебом». Не в лучшем положении оказались и финансы страны.
В феврале Временному правительству по наследству от свергнутого царя досталась разгоравшаяся инфляция. За три года мировой войны количество бумажных денег в обращении увеличилось в шесть раз, почти исчезла из оборота золотая, серебряная и даже медная монета.
Продолжающаяся война и дефицит бюджета вынудили Временное правительство начать массовую эмиссию бумажных денег. Уже в марте 1917 года специальным указом Государственному банку дали право на выпуск 8 с половиной миллиардов необеспеченных рублей. Затем решения об эмиссии следовали по нарастающей. Как писал один из министров в правительстве Керенского, меньшевик Матвей Скобелев: «У нас нет никакого другого способа непосредственно сейчас же заполучить в свое распоряжение денежные знаки, нет более надежного и верного источника, как всё тот же злосчастный печатный станок…»
Осенью 1917 года Временное правительство вбрасывало в экономику по 2 млрд «керенок» ежемесячно. Пытаясь угнаться за инфляцией, деньги стали печатать по упрощённой технологии. Новые купюры, прозванные в народе «керенками», выпускали в оборот прямо неразрезанными листами по 40 штук. При использовании таких денег, люди просто отрезали необходимое количество от листа или разрезали на полосы, а потом скручивали в рулон.
Если накануне февральской революции в обращении находилось 9,1 млрд бумажных рублей, то накануне октябрьской – уже 19,6 млрд! Если с начала Первой мировой войны до 1 марта 1917 года покупательная способность рубля уменьшилась в три раза, то за восемь месяцев существования Временного правительства – в 4 раза, составив к концу октября 6–7 довоенных копеек.