Неожиданное наследство
Шрифт:
Нет, карьера, которую она рисовала в своем воображении, не состоялась. С каждым ангажементом она просто опускалась все ниже и ниже: статистка в «Зиг-заг Фриволите», где режиссер считал, что девушки обойдутся без гонорара, так как им не нужно особо тратиться на костюмы, потому что они выступают почти голыми; второстепенная роль в фарсе, где все действие проходило в спальне – идея заключалась в том, чтобы привлечь определенный тип зрителя, которому нравится эротика.
Один раз ее взяли платной партнершей по танцам в ночной клуб на Тоттенхем-корт-роуд. Там было ужасно душно. Она пыталась убедить себя в том, что справится, но не выдержала! Она уволилась, не проработав и половины вечера, – предварительно высказав администратору все, что о нем думает.
Кристина одернула себя. Нельзя же вечно стоять перед витриной. Ряды туфель с красивыми этикетками за стеклом напомнили ей о том, что ее собственные ботинки сносились, – она чувствовала, что чулки намокли.
Кристина побрела дальше. Вот и настало время, когда надо идти на биржу труда. Она давно боялась этого момента, последние два месяца вообще гнала от себя мысли об этом, однако четко осознавала, что призрак биржи так и будет маячить перед ней, сколько бы она ни убеждала себя в обратном.
Чем она может зарабатывать на жизнь? Наверное, сможет крутить гайки на каком-нибудь заводе, как любой другой человек. Однако ею владел страх – страх, что ее пошлют в незнакомое место, страх, что она не справится, страх перед однообразной работой и долгой сменой, перед людьми, с которыми придется работать. Как часто ночами она думала: «Я не вынесу, все это бессмысленно! Я этого не вынесу!» И вот сейчас момент настал, тут уже не попривередничаешь.
Ей негде ночевать. Кристина рассеянно подумала, что на бирже ей могут предложить общежитие или что-нибудь в этом роде. Она остановилась, открыла сумку и достала кошелек, хотя и так знала, что там лежит: монета в два шиллинга, три пенса и «счастливый» трехпенсовик [3] . Что ж, она сначала поест, а потом будет искать какое-нибудь отделение биржи.
3
Двенадцатигранная старая английская монета в три пенса, была в ходу до 1971 года.
Кристина направилась к ближайшему кафетерию. Основными его посетителями были женщины, такие же уставшие и изможденные, как и она; женщины с сумками, в которых были сложены все их пожитки; женщины с маленькими детьми, которых они держали на руках, и с детьми постарше, которые то и дело терялись в толпе…
– Пойдем, Гледис, не отставай, а то потеряешься, и что ты тогда будешь делать?
Попадались и мужчины, главным образом американские солдаты и серьезного вида клерки в макинтошах и очках. За руку одного летчика Королевских военно-воздушных сил – вероятно, он был в увольнительной – цеплялась сияющая размалеванная девица без шляпы и с ярко-красными губами.
Купив еды, Кристина пошла вперед, бесцеремонно отпихивая локтями всех, кто попадался у нее на пути. Час был ранний, поэтому ей не пришлось долго искать свободный столик. Выбрав тот, что стоял в дальнем углу, она села и вдруг остро почувствовала, как голодна – ведь она толком не ела несколько дней. С каждым съеденным куском в ней усиливалось ощущение, что она отняла деньги у миссис Хобсон. Не раз, собираясь купить сэндвич или чашку кофе, она вспоминала о своей раскрасневшейся от ярости домохозяйке с пронзительным голосом, который, казалось, проникал в самую душу собеседника и был слышен в самых отдаленных закутках дома, – и ничего не покупала. Да, она боялась. Боялась крика, и злости, и грубости. А еще она боялась смотреть на свое отражение в окне и видеть, как годы отбирают ее единственное достояние – красоту.
«Мне тридцать девять! – думала Кристина. – Нет смысла делать вид, будто я выгляжу моложе своих лет. Я выгляжу уставшей, сникшей и безжизненной. Вот суть всей проблемы – во мне не осталось жизни». Девушка вспомнила одну актрису, которую видела два дня назад – они
В первое мгновение актриса не узнала Кристину, но вежливо улыбнулась, поздоровалась и собралась идти дальше. А потом вдруг обернулась и с плохо скрываемым удивлением протянула к ней руки.
«Кристина! Дорогая моя, прости меня. Я думала о другом и поэтому едва не прошла мимо. Ну, чем ты занимаешься?»
Та женщина не хотела ее обидеть. Однако Кристина сразу поняла, что от ее взгляда не укрылось ничего – ни потрепанная одежда, ни поношенные перчатки, ни заляпанные грязью чулки.
Ей стало стыдно, но не за свой вид, а за свое безволие, за недостаток отваги, за отсутствие внутреннего стимула двигаться вперед и заставить мир дать ей то, что она хочет. Но достаточно ли сильно она этого хочет? Не в этом ли причина, почему она потерпела крах? Волновало ли ее все это – карьера, театр? Да, конечно, она хотела добиться успеха. А кто не хочет? И она хотела быть богатой – о, как же ей хотелось иметь столько денег, чтобы она могла жить в комфорте, красиво одеваться, заказывать и покупать все, что душе угодно.
Однако она совершенно не умела считать их. Когда у нее был ангажемент, она всегда платила за угощение, приглашала знакомых посидеть в кафе, звала девушек, с которыми делила гримерку, вместе поужинать или позавтракать. Деньги утекали у нее сквозь пальцы, она тратила их на других, надеясь таким образом подружиться с людьми. Ей очень хотелось, чтобы рядом был кто-то, кому можно рассказать о своих радостях.
Забавно, как мало остается друзей, когда человек оказывается в трудном положении. Где люди, которые веселились за ее счет все те годы, пока у нее были роли, пока ей не составляло труда добиться встречи с режиссером, пока агенты были счастливы заполучить ее в клиентки? Друзья исчезли – растворились точно так же, как ее надежды.
И вот она одна. А ведь именно одиночества она всегда страшилась. Еще с тех пор, как ее бросил Гарри. И ее страх усиливался с каждым годом по мере того, как ангажементов становилось все меньше и меньше, а периоды бездействия становились все длиннее и длиннее.
Меблированные комнаты! Да она может написать о них книгу, мысленно усмехнулась Кристина. Запах тушеной капусты на лестнице, неосвещенные лестничные площадки, где можно передвигаться только на ощупь, всегда липкие поручни перил, газовые колонки, от которых воняет и которые почти никогда не работают, жесткие, комковатые матрасы, тонкие одеяла. Атмосфера полнейшего безразличия и неприязни – она не меняется, сколько бы времени человек ни прожил там. Фотографии, цветы, даже испанская шаль, которой она как-то решила застилать свою кровать, – ничто не может преобразить их. И все время кажется, что в них витает враждебный дух. Да, за все годы она так и не смогла прижиться в меблированных комнатах.
Кристина сделала большой глоток кофе и почувствовала, как тепло разливается по телу, успокаивая и придавая сил. Ей показалось, что проблемы немного отошли в сторону. «Наверное, это потому, что я приняла решение, – подумала она. – Я пойду на биржу труда, и мне подыщут какую-нибудь работу. В неудачах, в том, что я дошла до такого состояния, виновата моя нерешительность». Ей вдруг захотелось посмеяться над своими страхами.
Итак, карьера актрисы закончена. «Наверное, стоит вернуться к своему настоящему имени», – сказала она себе. Кристина Диллон. Прошло так много лет с тех пор, как она представлялась этим именем, что сейчас создается впечатление, будто она говорит о чужом человеке. Именно Гарри, естественно, предложил ей взять псевдоним Кристл.