Неписанная любовь
Шрифт:
Я обхватила его за талию и обняла так крепко, что он простонал.
— Ты хорошо себя чувствуешь перед полетом? — спрашивает он.
— Нет.
— Отлично. Что такое девять часов тревоги?
— Звучит как типичный день для меня.
Рафаэль хихикает. Он целует меня в макушку, прежде чем я отпускаю его.
— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
Я делаю храброе лицо.
— Я постараюсь.
Он смотрит на меня несколько секунд.
— Ты позвонишь мне, когда приземлишься?
—
Поцеловав меня в последний раз, Рафаэль направляется обратно к переходу, ведущему к парковке. Я — эмоциональное существо, поэтому я уже плачу, даже не заходя в аэропорт.
Когда он замечает, что я вытираю уголки глаз, он смеется, а я отмахиваюсь от него, прежде чем повернуться к раздвижным дверям. Я делаю один шаг, а затем останавливаюсь, чтобы оглянуться через плечо.
— Если ты хочешь успеть на свой рейс, тебе пора идти, — говорит Рафаэль.
— Я знаю.
— Ты справишься.
Я показываю ему большой палец вверх, а затем откидываю плечи назад и направляюсь внутрь. Как только я вхожу в оживленный аэропорт Детройта, меня охватывает беспокойство, но я напоминаю себе, что уже бывала здесь и делала это однажды.
— Ничего страшного не происходит, — ворчу я про себя, направляясь к пункту контроля безопасности.
Я прохожу его без каких-либо заминок. Когда у меня остается время до вылета в Лондон, я заглядываю в несколько магазинов, хотя здесь нет Нико, который мог бы отвлечь меня сотней разных вопросов.
У меня болит в груди, и я потираю ее, вспоминая, как он выглядел, когда мы прощались с ним в доме Рафаэля. Если бы не его отец, уговаривавший меня уехать, вряд ли бы я нашла в себе смелость сесть в машину и оставить Нико, особенно после того, как увидела, как дрожит его нижняя губа, пока он пытается сдержать слезы.
Это всего лишь пять недель, Элли. Они будут здесь, когда ты вернешься.
Я направляюсь к своим воротам, только чтобы узнать, что мою группу вызвали двадцать минут назад.
— Черт, — я протягиваю служащему свой телефон с посадочным талоном и направляюсь вниз по мосту.
У меня дрожат ноги, когда я думаю о своей новой реальности на ближайшие девять часов, но я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на упражнениях, которым меня научил Рафаэль.
Когда глубокое дыхание не помогает, я представляю себе видео, которое он показывал мне о самолетах и беру желе Jell-O, и это, кажется, временно помогает, пока я не сажусь в самолет и человек, сидящей на моем месте, говорит мне, что я ошиблась.
— Нет. Мое место 17E.
Он проверяет свой телефон и показывает мне свой посадочный талон, подтверждая,
6G?
Я иду в направлении салона первого класса. Пока вежливая стюардесса ведет меня к моему месту, я в замешательстве размышляю, не перевел ли Коул меня из бизнес-класса в первый в течение последнего часа.
— Спасибо, — сердце бешено колотится в груди, пока я с трудом поднимаю свою громоздкую ручную кладь в верхний отсек. С последним сильным толчком она задвигается на место, и я закрываю ее, прежде чем стюардесса говорит мне, что я должна сдать ее в багаж.
Я ни за что не расстанусь со своими ценными вещами.
Когда я сажусь в кресло, я уже нервничаю. Соблазн выйти за дверь не дает мне покоя. Если бы я хотела, я могла бы уйти и попробовать еще раз завтра. Сомневаюсь, что Рафаэль будет возражать против того, чтобы развернуться и заехать за мной.
— Эй.
Я поворачиваю голову в сторону, и мой рот открывается при виде того, кто сидит на соседнем сиденье.
Рафаэль садится рядом со мной, и я несколько секунд смотрю на него, прежде чем окончательно прихожу в себя.
— Что ты здесь делаешь?
— У меня появилось настроение съездить в Лондон.
— У тебя что?
Он пожимает плечами, как будто только что не взорвал мой мозг.
— Я не был уверен, что тебе нужно, чтобы я приехал, поэтому на всякий случай собрал ручную кладь и попросил свою семью присмотреть за Нико.
— О боже.
— Это не слишком?
Это…
Все. Я перебираюсь через средний отсек, разделяющий наши сиденья, и обхватываю его руками.
— Спасибо.
— Пока я не могу ездить за тобой по всей Европе… — он с тоской вздыхает. — Я подумал, что смогу хотя бы помочь тебе пережить самое трудное.
Мои глаза затуманиваются.
— Возможно, это одна из самых приятных вещей, которые кто-то когда-либо делал для меня.
— Нам нужно поработать над тем, чтобы установить для тебя более высокую планку.
— Ты шутишь? Если ты будешь продолжать в том же духе, никто не сможет с тобой сравниться.
— Как раз то, что мне нужно.
Я смеюсь, и он целует макушку моей головы.
Когда он протягивает мне руку, я с улыбкой беру ее. Я хочу сказать три громких слова, которые всю неделю крутились у меня в голове, и я хочу сказать их сейчас.
— Рафа?
Он поднимает глаза от своего телефона.
— Да?
— Я люблю тебя.
Его глаза смягчаются прямо перед тем, как его брови хмурятся. Он открывает рот, но тут же закрывает его.
— Тебе не обязательно говорить это в ответ. Я просто хотела, чтобы ты знал.