Неплохо для покойника!
Шрифт:
— Замолчи! — завизжала я, вся сжавшись на кровати. — Я ничего не хочу слышать!
Кровь, мгновенно прилившая к голове, не позволила мне вскочить и вцепиться ему в горло. Все, что я могла, так это взирать на него с нескрываемой ненавистью. Это чувство, когда-то старательно мною захороненное, вновь хлынуло из глубин души наружу и затопило каждую клеточку моего тела.
— Ненавижу! — прошипела я. — Как я тебя ненавижу! Тебе мало было убить его! Так ты еще постарался уничтожить и меня!
— Ты не так меня поняла, — устало произнес Алейников, обхватив голову руками. — То, что я сейчас наговорил, — это было очень грубо, но это ревность, поверь мне…
— Заткнись! — рявкнула я, лихорадочно натягивая на себя одежду. — Это ты убил их всех!
Ты! Непонятно только, почему ты прятал лицо, фотографируясь? Почему, ответь мне?! Ты заранее знал, что придет время, когда тебе придется скрываться?
— Нет! Прошу тебя, успокойся!
— Почему? Почему ты все время отворачивался от объектива?
— Потому что, черт тебя побери, я не фотогеничен! Я ни разу с самого детства не вышел хорошо на фотографии! Тебе понятно?!
— Нет! Ты врешь! Я не верю тебе!
Я что-то еще кричала, вырывалась из его рук, пытающихся меня остановить, но до конца понять весь трагизм случившегося я смогла, лишь оказавшись у себя дома. Как это произошло, до сих пор помню смутно, но едва я переступила порог своей квартиры, как силы покинули меня и я со стоном рухнула на пол…
— Ань, — позвал кто-то от входной двери. — Ты дома? Что-то дверь у тебя приоткрыта?
Отвечать не было сил, поэтому я лежала и смотрела распухшими от слез глазами прямо перед собой. Через пару минут в поле зрения появились Лизкины красные тапочки с огромными помпонами лимонного цвета.
— Анна! — закричала соседка, бросившись передо мной на колени. — Что с тобой? Ты за-. болела?
— Нет, я здорова, — на удивление твердым голосом ответила я. — Чего тебе нужно?
— Тогда чего валяешься на полу? — недоверчиво поинтересовалась она. — Простудишься…
— На дворе конец июля, — равнодушно констатировала я. — Жара за тридцать по Цельсию…
— Все равно, ни к чему это, — не успокоилась Лизка и, подхватив меня под руки, поволокла к дивану.
Она подложила мне под голову подушку и метнулась на кухню. Через какое-то время вернулась, неся на крохотном подносике рюмку коньяка и пару долек апельсина.
— На вот, выпей. — Лизка подсунула под подушку руку, приподняв мою голову, и влила в меня содержимое рюмки. — Коньячок, он никогда не подведет…
Она оказалась права. Хмель мгновенно ударил в голову, тепло разлилось по телу, и мне немного стало легче дышать. А после второй и третьей рюмки все произошедшее уже не казалось мне столь трагическим.
— Ань, будем! —
Я посмотрела на нее мутным взглядом и впервые за все время соседства испытала к ней что-то вроде симпатии.
— Лизка, а ты неплохая баба, — выдала я ей через минуту. — Не была б еще столь любвеобильна, цены бы тебе не было.
— А что в этом плохого? — совершенно искренне удивилась она.
— Ну… Женщина.., она должна блюсти себя… Не опускаться до уровня… — Тут я вспомнила, что не далее как несколько часов назад возлежала в объятиях своего лютого врага, и невольно заткнулась. — Н-да…
— А какой у меня уровень? — полуобиженно, полуснисходительно хмыкнула Лизка. — Если я люблю мужиков, так я этого и не скрываю. Не то что некоторые — строят из себя приличных дам, имея положение в обществе и супруга рядом, а на самом деле ведут себя, как мартовские кошки!..
— Это кого ты имеешь в виду? — Внутри у меня все похолодело.
— А подругу твою разлюбезную, — резанула соседка. — Целых два года в твоей квартире с хахалем трахалась. А ты, можно подумать, и не знала?
— Не знала, — вытаращив глаза, я смотрела на нее, не в силах поверить в услышанное. — С кем?
— Не знаю, — Лизка налила еще по одной и, вложив рюмку мне в руку, продолжала:
— Мужика ее никогда не видела. Как только вы с мужем отваливали, она тут как тут. И пошло-поехало.., стоны, вздохи, ахи. Короче, вся сексуальная дребедень…
— Не могу поверить, — еле выдавила я. — Она, конечно, имела мой ключ, но… Хотя я у нее никогда и не спрашивала…
Все перепуталось в моей голове. В памяти вдруг стали всплывать одна за другой картинки недавнего прошлого, в свое время вызвавшие у меня недоумение: то неплотно прикрытый кран с горячей водой и жутко напаривший в ванне, хотя я точно помнила, что мы этот самый кран закрывали. То влажное полотенце на крючке, хотя я перед уходом повесила свежее… Оказывается, всем этим недоразумениям было одно простое объяснение — моя подруга Антонина встречалась у, меня на квартире со своим любовником…
— А почему бы нет? — ответила я самой себе и равнодушно пожала плечами. — Не вижу в этом криминала. Витька ее выкобеливал… Наверняка и ты тоже с ним…
— Витьку не трожь! — неожиданно окрысилась Елизавета. — Он хороший мужик, хотя и трус!
— Ладно, оставим это… — Мне вдруг ужасно захотелось спать. — Ты иди, Лизка, а я немного вздремну.
Соседка встала с дивана, подхватила рюмки и выплыла из гостиной. Включив на кухне воду, она пару минут звенела рюмками, затем все стихло, и ее улыбающаяся физиономия показалась в дверном проеме: