Непобедимые скифы. Подвиги наших предков
Шрифт:
Как Аморг ни убеждал Асиат, что оставаться ей опасно, что он обещал Антиру вернуть дочь и не может оставить ее здесь, что девушка должна ехать с ним ли, с Сагиром – неважно, упрямица стояла на своем – она остается! И обещает ни во что не впутываться. Скиф только хмыкнул на такое обещание, он успел убедиться, что даже если Асиат будет просто сидеть дома, то на крышу непременно что-нибудь свалится! Царская дочь каким-то образом притягивала к себе приключения и опасности.
Спорили долго, разрешил спор, как ни странно, тот же Илион:
– Сагир прав, ехать
До полуночи сидели, слушая рассказ Илиона о событиях последних недель.
Вдруг во дворе заорал осел, его поддержали два мула – видно, приснилось что-то. Асиат вздрогнула:
– Кто это?!
– Осел, – изумился Аморг. – Осел орет.
– Кто?
– Вон, ослы во дворе. Глупое животное, криком может извести кого угодно.
Асиат осторожно выглянула в дверь. Она никогда не видела ослов и мулов, в Скифии такие не водились. С изумлением девушка вглядывалась в стоящие торчком большие уши, слушала резкий, неприятный крик беспокойного животного.
Вернувшись, поинтересовалась:
– А почему глупое?
Илион усмехнулся:
– У греков есть такая притча о глупом осле. Однажды к нему в гости пришел лев, и осел предложил зверю в качестве угощения сено. Пока лев нюхал сухую траву, осел не выдержал и с удовольствием показал гостю язык. На его беду, лев обернулся и увидел высунутый язык осла. Как думаешь, что случилось с глупцом?
– Лев съел его?
– Ты знаешь эту притчу? – чуть расстроился Илион, которому не удалось поразить девушку.
– Я знаю, что львы не едят сено.
– Тоже верно. Смотри, – на широкой ладони фракийца лежали золотые сережки. Два одинаковых ослика орали, высунув языки.
Асиат, как все амазонки, неравнодушная к золоту, залюбовалась творением Илиона: сделано действительно красиво. Аморг сообразил быстро:
– Ты продаешь сережки?
– Хочешь купить? – чуть приподнял бровь фракиец.
– Да.
– Бери так.
– Нет, сколько просишь?
Договорились, и Аморг спрятал сережки за пазуху. Почему-то это расстроило Асиат больше сообщения о строительстве переправы через Истр. Для кого купил украшение Аморг? Значит, у него есть любимая?
Хорошо, что было совсем поздно, круглая луна уже перекочевала с одного края неба на другой, и пришлось укладываться спать, девушка не смогла бы не выдать своих тайных мыслей.
– Я стрелой пролечу туда и обратно, – пообещал Аморг. – Не уезжайте отсюда без меня.
Он хотел добавить еще что-то, но не стал, только махнул рукой.
Еще не рассвело, когда Аморг выбрался из дома и в сопровождении фракийца доехал до городских ворот. За городской стеной он вдруг наклонился с коня к Илиону:
– Если я не приеду, а они соберутся обратно, передай Асиат вот это.
На раскрытой ладони дразнились, высунув языки, два ослика.
Илион усмехнулся:
– Передам. Езжай спокойно, я постараюсь не выпустить ее со двора.
Аморг вздохнул:
– Ты плохо знаешь Асиат…
Два послушных сильных коня уносили Аморга к скифским кочевьям, а его сердце осталось во фракийской Истрии.
Конечно, справиться с упрямой Асиат не смог даже Илион, она переоделась в женскую одежду дочери фракийца и отправилась на рынок вместе с хозяином дома.
– Э, Илион, кто с тобой? – подивился сосед, окидывая любопытным взглядом стройную фигурку.
– Подруга дочери, сестра ее мужа, – отмахнулся от ненужных расспросов тот.
– А… – протянул сосед, которому очень понравилась красавица.
Рынок Истрии шумел как ни в чем ни бывало, напротив, купцы даже радовались начинавшемуся наплыву воинов. Персы тоже любят красивые безделки, любят поесть и выпить хорошего вина. Только греки пьют его сильно разбавленным, а персы нет. И это выгодно, больше уходит… Рабы едва успевали подносить все новые и новые амфоры, а торговцы раскладывать товары.
У Илиона дела тоже шли отлично, он известный в Истрии ювелир, замысловатые украшения фракийца всегда пользовались спросом. Конечно, вчерашние пахари и строители, кузнецы и погонщики, которых повеление всевластного персидского царя сорвало со своих мест и привело в далекую Фракию, не большие ценители изящного, но и среди персов найдутся те, кто поймет настоящую стоимость изделий Илиона. Даже сейчас, когда сердце обливалось кровью при одном взгляде на снующих между взрослыми мальчишек или женщин с детьми, фракиец не мог забыть о своей работе. Нет, он не старался заработать еще и еще денег на притоке воинов во Фракию. Для кого теперь их копить, если остался один-одинешенек на всем свете?
Но гордость мастера заставляла вглядываться в лица покупателей, убеждаясь, что даже самые грубые восхищены его работой.
Асиат старалась не высовываться, зато слушала внимательно. За несколько дней, проведенных на рынке рядом с Илионом, она подробно уяснила, сколько персов, как они переходили через Босфор, как воевали с гетами и проходили всю Фракию вдоль моря, что большая часть войска только теперь подтягивается к Истру… Куда уж еще?! – ахнула Асиат, но оказалось, что персов и правда очень и очень много, пожалуй, гораздо больше, чем скифов и их соседей, даже вместе взятых. Что же будет со Скифией? Этот вопрос не оставлял Асиат ни днем ни ночью.
А еще: что с Аморгом, добрался ли?
Рынок, как всегда, звучал множеством голосов с самыми разными выговорами, вавилоняне и каппадокийцы, мидяне и ионийцы… кого только не было в те дни в Истрии!
Между покупателями и просто любопытствующими ловко пробиралась молодая красивая женщина в сопровождении двух дюжих охранников, вооруженных до зубов. Стараясь прикрыть лицо от ненужных взглядов тонкой тканью покрывала, женщина тем не менее не пропускала ни одного стоящего лотка с украшениями. Но, подойдя ближе к Илиону, она вдруг резко отпрянула, укрывшись за спиной своего охранника.