Непобедимые
Шрифт:
Так что я несколько размялся и, так сказать, поучаствовал. Увы, только в качестве запасного игрока тяжёлого калибра. В бой мне вместе с симбионтом так и не дали вступить, без нас отлично справились. Быстро повязали и усыпили всех охранников транспорта и под управлением всего одного Арматы отправили танкер к Оилтону. Наверное, ещё ни разу в истории Галактики настолько баснословно стоящий груз не сопровождал всего лишь один воин, он же штурман, он же капитан трофейного судна, он же надсмотрщик за пленными. Естественно, в точке выхода из подпространства наш трофей уже будут ждать два эсминца, посланные туда по команде Алоиса, но даже не подозревавшие, кого и с чем им придётся сопровождать
А как только палеппи были благополучно отправлены по нужному нам адресу, то все остальные члены нашей команды тоже стали спешно «делать ноги» с орбиты вокруг Элизы. И состоялась наконец-то моя долгожданная встреча с Броверами. Дышали-то они вполне сносно, а вот обняться с кем-то, да ещё и проорать нечто при этом радостными голосами они бы никак не сумели. Да в принципе как и я. Так что нас, трёх покалеченных, под смех и дружеские подначки поместили в один медицинский отсек и пожелали спокойного, беззаботного путешествия. Мол, остальное мы уладим. То есть меня даже не пустили в рубку управления, где я смог бы присматриваться и хоть что-то посоветовать в случае крайней нужды.
Мало того, к нам в корабль, как бы в довесок к партии палеппи и к нашему мизерному багажу, добавили ещё и двух людей. Один – мой друг и боевой соратник элизиец Тарас. Он уже и до этого добровольно укладывался в корабельный планификатор, впитывая в себя как губка любые знания и специально подобранную информацию. И, по словам медика, а попутно и психолога, показывал отличные результаты обучения.
Но с ним-то было понятно, а вот дикарь из горного племени оказался ой как непрост. Когда с ним разобрались чуток и смогли поговорить уже на галакто, тот представился не меньше чем вождём племени. Имя имел соответствующее и труднопроизносимое Торганрек. Причём с пеной у рта доказывал, что людей никогда не ел, в отличие от некоторых, ну совсем диких соплеменников. Но что интересно (а с этого всё и началось!), кто-то из наших умников и его затолкал в планификатор чуть ли не с самых первых часов нахождения дикаря на корабле. Хотя с этим делом пришлось изрядно попотеть. Вначале горцу дали азы языка галакто на уровне детского сада. Потом подбросили несколько блоков иной познавательной информации и были поражены буквально уникальной памятью обучаемого и его желанием совершенствоваться дальше. Так что сейчас и Торганрека практически сразу уложили в обучающее устройство.
Они-то хоть учились, а мне предстояло находиться в неведении, да ещё и будучи отстранённым от командования.
Но я, пожалуй, впервые в жизни не пожалел о своём временном разжаловании. Встреча с Романом и Магдаленой вылилась в откровения, рассказы о пережитом и пройденном, и для нас восемь часов пребывания в подпространстве пролетели словно пятнадцать минут.
Вначале долго и грустно рассказывали о своей тяжкой доле Броверы. Как им не повезло увильнуть от ареста, как в последние часы они сумели сменить внешность и присвоить себе документы уничтоженных физически уголовников, и как тяжко и нудно тянулись годы пребывания на каторге. Нельзя было без слёз слушать о мытарствах наших доблестных разведчиков. Не знаю, кто бы иной, кроме них, смог выдержать все эти круги ада, не сломаться, не погибнуть, а напоследок ещё и совершить невероятный по дерзости побег. Ну и конечно же, становилось понятным, что им помогало все эти самые страшные годы во вражеском тылу и на невыносимой каторге для уголовников: любовь! Их спасли истинные, взаимные и глубокие чувства, которые помогали паре верить, ждать, надеяться и бороться. Если бы не самые светлые и сильные отношения между ними, если бы не ежечасная готовность к самопожертвованию ради другого, близкого и родного человека, они
По крайней мере они так утверждали. И я им верил беспрекословно.
Ну а потом стал рассказывать я. Тем более что даже о многих событиях, произошедших в Оилтонской империи, они не знали в силу своей удалённости и рода деятельности. А если и знали, то не ведали об истинных героях и подоплёке многих трагедий. И мне было что рассказать, больше чем кому-либо другому. А тем более что от них я не стал скрывать очень многие государственные тайны. Потому что в дальнейшем, даже если они вдруг откажутся продолжить службу в императорском дворце, в команде Алоиса или в команде при консорте, всё равно для них отыщется заслуженное место где-то рядом со мной. Да и Патрисия их далеко от себя не отпустит.
Рассказ я вёл по нарастающей и с нужными акцентами. Не упустив возможности и друзьями похвастаться, и себя позитивно разрисовать. Мало того, уже давно предупредив остальных и заставив сдержаться Гарольда, теперь сам поведал о том, кто же такая Клеопатра Ланьо, наша соученица по интернату. Они-то знали, что на престол, после отречения своего брата Януша, взошла императрица Патрисия, такие новости даже в расположенный в аду лагерь проникали вместе с новыми заключёнными. Слышали они и о некоем консорте, который до женитьбы на Патрисии Ремминг долгое время был её женихом. Но даже и предположить не могли, что вздорная и своенравная подруга по школе, а потом и коллега по космодесантному училищу – это наследница звёздного престола.
И этот факт я им не сразу раскрыл. А всё время, описывая выпавшие на мою долю приключения, только намекал примерно такими словами: «ну и пока я занимался тем-то, ваша подружка Клеопатра поднималась по карьерной лестнице всё выше и выше…» Но потом в моем повествовании появились такие огромные, нелогичные бреши, что друзья сразу поняли и открыто обвинили меня во лжи.
– Что-то у тебя в рассказе не сходится, – заявила Магдалена. – Может, у тебя провалы в памяти так и остались до сих пор?
К тому времени я уже поведал об удачном для моусовцев похищении меня любимого, о полуторагодовалом беспамятстве и о мытарствах на прародительнице Земле. А мой старый друг Заяц, на правах человека, знавшего меня с юности, выразился более прямо и резко:
– Слышь, Дыня, хватит врать-то! Соображай хоть немного, кому лапшу на уши пытаешься повесить!
Ему я с удовольствием простил упоминание детского прозвища, да и ответил в той же, давно позабытой манере:
– Ты мне поговори ещё! Давно в дыню не получал?!
Заяц заулыбался и счастливо вздохнул:
– А справишься? С нами двумя?
– Легко! Меня ведь тоже двое! – самодовольно напомнил я о риптоне, который, правда, в это время опять провалился в спячку.
– Ты нам зубы не заговаривай, – стала сердиться Магдалена, – а давай правду говори: что с твоей Клеопатрой не так? Иначе в твоем повествовании ничего не сходится.
– Ну ладно, догадливые вы мои, – начал я с интригующими интонациями. – Тогда даю вам три попытки на двоих и попробуйте угадать: каких высот в своей карьере добилась та самая девица, которую вы знали под фамилией Ланьо?
И всё-таки после более чем десяти лет нашей разлуки натура Романа осталась всё той же. Начав усиленно размышлять, он внешне делал вид, что брюзжит, словно старый ворчун:
– У них тут явный заговор молчания против нас… С Арматой мы так и не свиделись, Гарольд от всех прямых вопросов уклонялся, ссылаясь на приказы командира помалкивать, а сам командир хоть и поломан да помят, но однозначно готовит нам некий сюрприз… Скорее всего приятный… И на какую тему? Скорее всего, девица Ланьо вышла за него замуж и теперь имеет другую фамилию…