Непобедимые
Шрифт:
Антон Иванович не любил ездить с мигалками. Это как будто бы ставило под сомнение статус его отряда – «Специального подразделения № 5» Государственной фельдъегерской службы. Теоретически подразделение было исключительно секретным и занималось доставкой особо важной правительственной корреспонденции. Ну а реально это был отдельный, подчиненный только президенту и его Службе безопасности отряд специального назначения, включавший в себя три ударные группы, технический и аналитический отделы, а также собственную оперативно-агентурную сеть. Без преувеличения можно сказать, что за полгода «Пятерка» стала самым продвинутым и боеспособным спецподразделением России. О существовании его знали очень немногие, а приписка Подразделения
Каратаев спустился вниз и сел на заднее сиденье служебного «крайслера».
– В Кремль. Очень быстро! – сказал он.
До падения ракеты оставалось три минуты. Инженер Яковлев, бледный как смерть, смотрел на монитор, где в одном окне все так же безмятежно бежали «правильные» цифры данных испытания. А в другом, как расчеты самой смерти, менялась цифирь того, как вела себя «Бирюза» на самом деле. И Яковлев буквально видел сквозь бесстрастные риски арабских цифр, как ракета, в сердце которой стояло его детище, хищником падает на мирный тибетский городок Дакхаса.
Позади послышались шаги. Яковлев повернулся и увидел двоих особистов, которые встали позади его стула. Ну что же, этого следовало ожидать. Как только ракета сошла с ума, Яковлев немедленно понял, что его неприятности начались.
Приблизительно то же самое происходило и в центре управления на полигоне Капустин Яр. Иосиф Степанович Коломиец был первым, кто заметил, что возле всех ходов и выходов из зала встали люди в форме. На его памяти это было не в первый раз, и не сказать, что пожилой конструктор сильно напрягался. Это нормальный порядок, когда в случае серьезного инцидента соответствующие органы проводят проверку. В отличие от многих своих коллег, полагавших, что подобное поведение руководства ущемляет их права, он всегда относился к данной проблеме философски. Примерно как к неизбежному зимнему гриппу. Да, это неприятно, и хотелось бы, чтоб этого не произошло. Но вирус уже попал в твой организм, и остается только терпеть и принимать меры к скорейшему выздоровлению.
– Минута до цели! – прогремел все тот же голос Геры Литвиненко.
И на этот раз Иосиф Степанович не удержался, вздрогнул. Несмотря на то что он разрабатывал смертоносное оружие, никогда ему не хотелось, чтобы оно было применено в боевой обстановке. Конструктор подошел к большому монитору на стене, где ползла зеленая точка со сложной комбинацией букв и цифр рядом. Это была ракета, которую сейчас, наверное, уже мог заметить невооруженным глазом тот, кто смотрел на небо в Дакхасе.
Городок жил своей жизнью, как жил уже добрых три столетия, с того самого момента, как был основан здесь, в предгорьях Тибета. Все так же бурлили его улицы, текла по ним разномастная река народу. Хоть в последнее время народу вокруг и стало до невозможности много, все равно то, что перемещалось по улицам Дакхасы, тянуло разве что на ручейки.
Зато это были очень яркие и разноцветные ручейки. Местные жители издавна любили яркие цвета, а лавки исправно снабжали их тканями соответствующих расцветок. Все это кроилось, шилось, потом перешивалось, чинилось, латалось, а в итоге получалась одежда такой яркости, что у непривычного человека разболелись бы глаза. А художник-европеец, окажись он здесь, испытывал бы постоянную тягу к тому, чтобы хвататься за кисточку.
Хотя европейцы тут бывали нечасто. Дакхаса располагалась изрядно в стороне от основных туристских маршрутов. Традиционно утверждалось, что там просто не на что смотреть. При этом как-то напрочь выпускался из виду храмовый ансамбль пятнадцатого века постройки, который мог бы привлечь сюда тысячи ценителей прекрасного со всего мира. Но вот как-то не сложилось, и маленькая Дакхаса жила своей замкнутой и спокойной жизнью.
На базарной площади было веселее всего. Помимо того, что здесь можно было купить буквально все что угодно, базар, как и в любом нормальном городе, был местом, где обсуждаются главные сплетни, рассказываются новости, просто встречаются люди, которые давно не виделись друг с другом. Сегодня на дакхасском базаре было особенно многолюдно – шла традиционная зимняя ярмарка, всегда проходившая перед Новым годом по китайскому календарю. В Дакхасу приехали обитатели всех окрестных деревень – сбыть свой товар и купить то, что нужно. Городские трактиры и забегаловки работали в эти дни позже, чем обычно, – нужно было дать людям возможность порадоваться своим приобретениям, а заодно получить собственную прибыль от этих приобретений. В забегаловках было тепло, рекой лилось местное пиво, пахучая китайская водка и реже распечатывались бутылки привозного вина для почтенных и богатых клиентов. Или для таких важных, как, например, начальник милиции Дакхасы, обожавший после окончания рабочего дня посидеть за угловым столиком прибазарного ресторанчика «Дракон».
На небо здесь смотрели редко – базар не место для зевак, поэтов и философов. Даже в таком тихом и патриархальном городке, как Дакхаса, хватало нечистых на руку типов, готовых утащить кошелек у разини, склонного таращить глаза куда не надо. Естественно, появление в зените крохотной светящейся искорки не заметил никто.
Искорка быстро наращивала яркость, превращаясь в звезду – желто-белую и мохнатую, как голова кометы. Даже на фоне того, что день уже склонился к вечеру, эта звездочка была чересчур яркой и колючей. В течение десяти минут она стала главным светилом небосвода над Дакхасой.
А потом – ракета обрушилась на город. Произошло это внезапно и мгновенно, быстрее и неожиданнее грома с ясного неба. Просто как-то вдруг оказалось, что звездочка не просто наращивает яркость, а еще и движется к земле, причем с умопомрачительной скоростью.
Вздрогнул воздух, разорванный огненной стрелой. Это было бесшумно – ракета двигалась со скоростью, превышавшей звуковую в пять раз. Ракета ударила как раз в уникальный храмовый ансамбль – самое красивое место центра города.
Прогремел взрыв.
Главное здание храма как будто подпрыгнуло вверх на два метра и, не выдержав этого внезапного акробатического номера, уже в полете развалилось на множество обломков, которые продолжали набирать высоту вперемешку с темным оранжевым пламенем и серой пылью. Как будто посреди храмового ансамбля вдруг разверзлось вулканическое жерло.
Взрыв поразил не только храмовый ансамбль, но и ближайшие кварталы. В отличие от культовых построек, сооружавшихся на долгие века, домики местных жителей строились из чего попало – храм окружали не самые зажиточные кварталы. Шифер, фанера, доски от упаковочных ящиков, иногда и сами упаковочные ящики – это были доступные материалы. К сожалению, прочность и долговечность у них оставляла желать лучшего.
Окрестности метров на двести вокруг эпицентра взрыва буквально взлетели на воздух. Маленькие хрупкие домики разваливались на куски, воспламеняясь на лету. Огонь стремительно охватывал все большую площадь разрушения. Черный дым, подхваченный воздушными потоками, потянулся вверх, расплываясь густым тяжелым грибовидным облаком, как будто бы в Дакхасе взорвалась ядерная бомба небольшой мощности.
В первые мгновения после взрыва погибло несколько сотен человек. В первую очередь все монахи, паломники и молящиеся, которые были в храме. В кварталах возле храма проживало много людей, потому жертв там было гораздо больше. Взрывная волна разносила, ломала и рвала на части с одинаковой легкостью и человеческую плоть, и хлипкие строительные материалы, превращая все в огонь и дым. Пламенный вал покатился по улицам, не оставляя после себя никого и ничего. Ветер поменялся, направляясь к центру взрыва, неся с собой кислород, необходимый для того, чтобы горел огонь.