Непобедимый 4. На излом
Шрифт:
Но теперь вроде справилась. Даже повеселела. Хотя иногда бывали истерики.
— А что у нас? — спросила она. — А у нас все так же. Папе вроде полегче. Он спит целыми днями. Встает ближе к ночи. Смотрит телевизор. Книжки читает. Мама работает. К подругам бегает.
Ну да. Я отсутствовал всего неделю. Не год. Что тут могло измениться?
После чая я отправился к себе. Сначала не мог понять. Ломал голову. Почему меня не взяли в сборную.
Скорее всего, разнарядка сверху. Степаныч и дядя Федор,
Но им меня валить невыгодно. Престиж секции страдает. Они так могли сделать только по приказу.
Ладно, разберемся. У меня у самого есть заступники в «Динамо». Надо будет, их подниму.
Вот с какими мыслями я провалился в сон. Заснул крепко. Очнулся только от звона будильника.
Уже пять утра. На улице светло. Я не хотел вставать. Хотел валяться. Ничего не делать.
Просто лежать. Отдыхать. Имею я право на это ведь? После утомительных сборов.
Сам себе ответил. Нет, конечно. Какой лежать? Надо вставать. Двигаться дальше.
Поэтому заставил себя подняться. Рывком. Как будто в ледяную воду прыгнул. Лежать нельзя. Можно заснуть и все проспать.
Впрочем, мне не привыкать. Каждый день так заставляю себя. И в будущем вряд ли что изменится. Жизнь это непрерывная борьба с самим собой.
Быстро оделся. Отправился на пробежку.
На улице холодно. Во дворе пусто. Небо хмурое.
Я поежился. Заставил себя улыбнуться. Что-то я слишком загоняюсь.
Видимо, все-таки устал. После чемпионата надо дать себе отдых. Чтобы не перегореть.
Мимо прошел мужик с бульдогом. Сейчас на улице только они. Собачники. Гуляют в любую погоду.
Пес подошел ко мне. Лизнул руку. Настроение улучшилось. Я побежал дальше.
Вернулся через два часа. Усталый и потный. Все время забываю брать сменную одежду. Скоро зима. Придется привыкать.
Дома уже все встали. Готовились к трудовым будням. Даже отец решил выйти на работу.
Завтракали все вместе. Наконец-то собрались. Я рассказал про поездку.
— Эх, Сочи, — мечтательно сказала мать. — Поехать бы туда. Мы там три года назад были. Профсоюз выдал путевку. Помните?
— Когда теперь чемпионат? — спросил отец. — Ты подготовился?
Вопрос актуальный. Я пока не буду говорить о проблемах. Поэтому я пожал плечами.
— Точные сроки не знаю. Но скоро. Сегодня должны сказать.
Отец нахмурился.
— Смотри, не упусти.
Он теперь стал моим ярым поклонником. Поверил, наконец.
И теперь требует, чтобы я неуклонно шел вперед. Соблюдал режим, тренировался и готовился.
Я закончил завтракать. В коридоре зазвонил телефон. Я поднялся.
— Я отвечу.
Кто бы это мог быть? Родителям по работе? Или ко мне?
— Волков, ты уже встал? — раздраженный голос Степаныча. —
Эге, ты-то мне и нужен. Я подумал, стоит ли устраивать разборки сейчас. По телефону. Решил, что не надо. Поеду и поговорю на месте.
— Хорошо, скоро буду, — ответил я.
Степаныч бросил трубку. Что-то он не очень любезен. Видимо, настраивает себя психологически. Чтобы объявить мне плохие новости. Про чемпионат.
Я быстро собрал сумку. Поехал на стадион. Ну-ка, давайте разбираться. Почему это меня выкинули из сборной.
Когда добрался до стадиона, тут уже все проходило в обычном порядке. В спортзалах тренировались парни и девушки. Я вошел в наш зал.
Тут вчера тихо. Борцы еще не пришли. Наши школьники тоже не явились. Других самбистов нет. Я тут единственный.
Значит, все правда. Позвали только меня. Хотят разобраться.
Я вошел в подсобку. Эге, тут не только я. Оказывается, еще и Звеньев сидит. На стульчике.
А на диванчике Степаныч. За столом дядя Федя. Они о чем-то тихо переговаривались.
Я подошел к столу. Хотел сходу спросить, почему меня выкинули из сборной.
Дядя Федя поднялся мне навстречу. Широко улыбнулся. Протянул ладонь.
Это так неожиданно, что я машинально пожал ему руку.
— Ну что, поздравляю, — скрипуче сказал старик. Сел обратно на стул. — Молодец, заработал. Своим горбом. Давай, теперь паши еще больше. И в Тегеране себя покажи.
Так, я не понял. О чем это он?
Степаныч улыбался. Звеньев тоже. Что происходит?
— Он еще не понял, — заметил Степаныч. — Во дает. Человеку счастье привалило. А он ни сном ни духом. Никто не сказал, что ли?
Дядя Федор вытащил из полки документы. Бросил мне. Я просмотрел бумаги. Что это? Приказы, постановления, а вот и техописание желтого «Москвич 412». И моя фамилия.
— Это как? — спросил я. — Значит, я все-таки поеду в Тегеран?
Дядя Федя и Степаныч переглянулись.
— Ну конечно, — ответил старик. — Куда же мы без тебя? С чего это ты взял? А сейчас вот, получай. Машина твоя. Можешь уже забрать. Вот, Звеньев тоже получил. Как победитель Спартакиады.
Вот это да. Я посмотрел на тренеров.
— Ничего себе. Прямо сейчас можно забрать? А я думал…
Степаныч откинулся на диване. Сложил руки на груди. По привычке. Насмешливо смотрел на меня.
— Ты смотри какой. Как будто так и полагается. Если бы я получил, то прыгал бы тут. Скакал бы на руках и голове. А он стоит спокойно.
Я покачал головой. Посмотрел на документы.
— А я поверить не могу. До сих пор.
Звеньев поднялся. Подошел, хлопнул меня по плечу.
— Ладно, поехали. Нечего тянуть кота за хвост.