Непобедимый (иллюстрации А.Андреева - 320x240)
Шрифт:
– Настолько, насколько вообще точны некротические исследования.
– Ну а что вы скажете по поводу гипотезы о насекомых?
– Пусть по этому вопросу выскажется Лауда. Главный палеобиолог экспедиции встал, ожидая, пока все утихнут.
– Не случайно мы вообще не говорили о так называемых «мушках», – сказал он. – Каждый, кто хоть немного ориентируется в биологии, знает, что никакие организмы не могут существовать вне определенного биотопа, то есть доминирующего комплекса, который определяется средой и живущими в ней видами. Это справедливо для всего исследованного космоса. Жизнь либо создает огромное различие форм,
– Откуда у вас такая уверенность?! – воскликнул Балмин.
– Если бы вы были моим учеником, Балмин, вы бы не попали на корабль, просто не сдали бы у меня экзамена, – сказал невозмутимый палеобиолог, и все невольно заулыбались. – Не знаю, как там у вас с планетологией, но с эволюционной биологией неважно…
– Ну, начинается типичный спор специалистов… И не жаль времени?…шепнул кто-то за спиной Рохана.
Он обернулся и увидел широкое загорелое лицо Ярга, который понимающе подмигнул ему.
– Но, может быть, это насекомое не местного происхождения, – упирался Балмин. – Может, их откуда-нибудь завезли…
– Откуда?
– С планеты Новой…
Теперь все заговорили одновременно. Прошло некоторое время, прежде чем астрогатору удалось успокоить собравшихся.
– Друзья! – сказал Сарнер. – Я знаю, откуда у Балмина такие мысли. От доктора Гралева…
– А я и не отказываюсь от авторства, – бросил физик.
– Отлично. Предположим, что мы уже не можем себе позволить роскоши высказывать правдоподобно звучащие гипотезы. Что нам нужны сумасшедшие гипотезы. Пусть так. Предположим также, что какой-то корабль с планет Новой завез сюда тамошних насекомых… Пусть скажут биологи: могли ли они приспособиться к местным условиям.
– Если гипотеза должна быть сумасшедшей, то могли бы, – согласился со своего места Лауда. – Но даже сумасшедшая гипотеза должна объяснять все.
– Это значит?..
– Это значит: нужно объяснить, чем изуродована наружная обшивка «Кондора», изуродована до такой степени, что, как мне сказали инженеры, корабль не может летать, пока не будет сделан капитальный ремонт. Или вы думаете, что какие-нибудь насекомые приспособились к употреблению молибденового сплава? Ведь это одна из наиболее твердых субстанций в космосе. Скажите, Петерсен, чем можно испортить такую броню?
– Когда она хорошо процементирована, собственно говоря, ничем, – ответил заместитель главного инженера. – Ее можно немного надсверлить алмазом, но на это потребуются тонны сверл и тысяча часов времени. Уж скорее – кислотами. Но это должны быть неорганические кислоты, они должны действовать при температуре минимум две тысячи градусов и в присутствии соответствующих катализаторов.
– А чем, по вашему мнению, повреждена обшивка «Кондора»?
– Не имею понятия. Такое впечатление, что он лежал как раз в такой кислотной ванне при нужной температуре. Но как проделать что-нибудь подобное, без плазменной дуги, без катализаторов, – этого я не могу себе представить.
– Вот вам ваши «мушки», Балмин, – бросил Лауда и сел.
– Я думаю, нет смысла продолжать дискуссию, – сказал молчавший до сих пор астрогатор. – Возможно, для нее еще не пришло время. Нам не остается ничего другого, как продолжать исследования. Поделимся на три группы. Одна займется развалинами, другая – «Кондором», третья совершит несколько походов в глубь западной пустыни. Это предел наших возможностей, так как даже если мы приведем в действие некоторые механизмы «Кондора», все равно нельзя снять с защитного кольца больше четырнадцати энергоботов, а третья степень по-прежнему обязательна…
ПЕРВЫЙ
Тяжелая, давящая тьма окружала его со все сторон. Он задыхался. Отчаянными движениями пытался разорвать обвивающие его призрачные спирали, проваливаясь все глубже, с криком, который никак не мог вытолкнуть из сжатой спазмой гортани. Он искал оружие. Напрасно, он был беззащитен. Последний раз напряг все свои силы, чтобы закричать. Оглушительный звон вырвал его из кошмара. Рохан вскочил с койки в полубессознательном состоянии, зная только, что его окружает мрак, в котором непрерывно звучит сигнал тревоги. Это уже не было кошмаром. Он зажег свет, набросил комбинезон и побежал к лифту. У двери толпились люди. Протяжный звон сигналов был слышен во всех отсеках, красные надписи «тревога» пылали на стенах. Рохан вбежал в рубку. Астрогатор, одетый по-дневному, стоял у большого экрана.
– Я уже отменил тревогу, – сказал он спокойно. – Это только дождь, Рохан, но вы взгляните. Великолепное зрелище.
В самом деле, экран, на котором была видна верхняя часть ночного неба, сверкал искрами бесчисленных разрядов. Капли дождя, падая с высоты, сталкивались с невидимой чашей силовой защиты, накрывающей «Непобедимый», и, в мгновение ока превращаясь в микроскопические огненные взрывы, освещали местность мерцающим пламенем, похожим на усиленное во сто крат полярное сияние.
– Нужно бы получше запрограммировать автоматы,– слабым голосом сказал Рохан, окончательно приходя в себя. Ему уже расхотелось спать. – Придется сказать Тернеру, чтобы он не включал аннигиляции. Иначе каждая горсть песку, принесенная ветром, будет поднимать нас среди ночи…
– Предположим, это была учебная тревога. Что-то вроде маневров, – ответил астрогатор, который, казалось, был в неожиданно хорошем настроении. – Сейчас четыре. Можете возвращаться к себе, Рохан.
– Честно говоря, не хочется. Может, вы?..
– Я уже спал. Мне достаточно четырех часов. После шестнадцати лет, проведенных в пространстве, ритм сна и бодрствования человека не имеет ничего общего со старыми земными привычками. Меня заботит обеспечение максимальной безопасности исследовательских групп, Рохан. Слишком хлопотно – таскать повсюду громоздкие энергоботы и развертывать силовую защиту. Что вы об этом думаете?
– Можно бы дать людям индивидуальные эмиттеры. Но это тоже не решает всех проблем. Человек в силовом пузыре ни к чему не может прикоснуться… Вы знаете, как это выглядит. А если слишком уменьшить радиус энергетической оболочки, можно и самому… обжечься. Я такое видел.
– Я даже думал о том, чтобы никого не выпускать на сушу и проводить исследования только роботами с дистанционным управлением, – произнес астрогатор. – Но это хорошо на несколько часов, на день, а мне сдается, что мы здесь останемся дольше…