Непобедимый Олаф

Льгов Андрей

"А это неплохая идея,- подумал Олаф,- говорил же я ему, что пойла в самый раз, а он мне не верил. Что я, в конце концов, считать разучился?"

Олаф поднялся на ноги и, борясь со страшной качкой, двинулся следом за конунгом. Благополучно достигнув датчанина, развалившегося на палубе, Торкланд развернул второй такой же плащ, из которого посыпались всякие мелкие предметы, неизвестно зачем принесенные сюда Хэймлетом: два пивных рога, нож, кусок вяленого мяса. Олаф удивленно посмотрел на это барахло и пожал плечами:

– Завтра

спрошу.

Его глаза закрылись сами собой, и он заснул крепким, богатырским сном.

Прошла ночь, забрезжил рассвет, герои все лежали на мокрых досках, похрапывая в такт друг другу.

День выдался солнечным и, несмотря на конец осени, даже теплым, видимость была чудесная. Ладью, на которой спали друзья, вынесло из-за скалы. Тут и заметили ее с проплывающего мимо корабля.

Бравые викинги во сне, наверно, сражались плечом к плечу с бесчисленными врагами, а может быть, отправились освобождать Йотунхейм от местных жителей или мирно тянули эль под защитой родных стен. Поэтому они даже не проснулись, когда чужая нога ступила на палубу кнарра. Червленый дорогой сапожок пнул спящего Олафа в бок.

– Дам по шее,- сказал Олаф, не приходя в себя, и перевернулся на спину, сотрясая храпом нависшие скалы. В ответ раздался смех.

– А ну вяжи их, ребята, да покрепче,- сказал некто в червленых сапогах,- и в трюм их, волков-варягов.

ГЛАВА 2

Олаф спал и видел сон.

Огромные глыбы льда, светясь на солнце ослепительным хрустальным светом, обступали его со всех сторон. Высокий лазурный небосвод почему-то напоминал купол изнутри и вызывал ощущение божественного восторга. Радостью наполнялась его душа, ведь боги даровали ему священное право уничтожить Йотунхейм. Он шел по бескрайней ледяной пустыне, а на могучем плече, удобно пристроившись, нежно вздрагивала любимая секира.

Олаф вышел из-за нагромождений торосов и лоб в лоб столкнулся с ???инистым???, тот на секунду зазевался, удар - и безобразная голова покатилась по льду, оживляя бледное однообразие окружающего пейзажа радостными кровавыми красками. Олаф зашагал дальше.

К великому удовольствию воина, йотуны просто толпами лезли под его секиру, а он с достоинством выполнял возложенную на него миссию.

Вдруг все исчезло, вместо прохладных ласковых льдов вокруг возникла знойная пустыня, а он сидел на песке и не мог пошевелиться, во рту пересохло, страшная жажда опускалась все глубже и глубже в желудок, тело горело огнем.

И тут прямо над Олафом разверзлись небеса, и из образовавшейся дыры выехал сам Один на своем восьминогом коне Слейпнире. Владыка упер указательный палец в лоб викингу.

– Ты, неблагодарный трелл,- выругался повелитель богов,- ты пожалел для меня сладкого вина и принес в жертву какую-то кислятину! Уж от кого, а от тебя я этого не ожидал. Так вот, посиди здесь и подумай хорошенько, неблагодарный, пусть жажда, словно яд Йормунганда, источит тебя и заберет твою силу. Я надеюсь, этот урок не пройдет зря.

Слейпнир на прощание оскалил свою ехидную морду, показав Олафу ряд белоснежных зубов, и владыка вернулся в небесное отверстие.

Олаф продолжал сидеть на месте, томимый жаждой. Казалось, его мучениям не будет конца.

"Как глупо поступил я, пожертвовав Одину низкопробный товар", - горячо раскаивался воин.

Неожиданно из пустоты возникли птицы и зависли прямо перед ним. Это были два необычно крупных ворона с блестящим, холеным оперением. Одна из птиц держала в лапах серебряный кувшин, из которого так и тянуло освежающим ароматом холодного эля. Олаф подался вперед, но невидимые путы крепко держали его на месте.

Тем временем вороны, нисколько не смущаясь присутствием Торкланда, закатили беседу.

– Слушай, Хугин,- говорил один ворон другому человеческим голосом,- дай наконец напиться этому воину, разве не за этим послал нас наш добрый повелитель?

– И не подумаю, Мунин,- ответила птица, держащая кувшин,- Один послал нас совсем не для этого, ты, видно, думал об очередной трапезе в Валгалле, когда он давал нам поручение.

Олаф сидел удивленный, открыв рот и напрочь позабыв о своей жажде.

– Так вот,- продолжал Хугин,- Один велел дать этому никчемному поглотителю эля всего лишь отведать аромат празднеств Валгаллы, который он никогда не вкусит, погибни он хоть с двумя мечами в руках и с третьим в брюхе, если владыка не захочет его там видеть. А Один явно не захочет его там видеть, если он не выполнит одно маленькое порученьице.

Слушая этот разговор, Олаф впервые в жизни жутко испугался. Шутка ли, не попасть в Валгаллу! Ему, великому Торкланду! Да его куры засмеют. Он на том свете своей Асьхен в глаза посмотреть не посмеет.

– Говори, вещая птица, какую службу надобно от меня Одину,- перебил собеседников викинг.

Птицы разом посмотрели на него, сделав удивленные глаза, как будто только заметили присутствие человека.

– Ты гляди, Мунин, он уже здесь. А Один сказал, что Олаф дрыхнет в пьяном угаре на хольмгардском кнарре. Вот как интересно! Выходит, он подслушал весь наш разговор.

– Ничего, Хугин, это даже лучше, что он все слышал, я так не люблю растолковывать этим глупым людям, чего от них хочет хозяин.

– Слушай, Мунин,- опять встрял в разговор Олаф,- ты рассказал все, кроме того, что на самом деле желает от меня Один.

– Вот видишь, Хугин, я же говорил тебе, что этим героям невозможно ничего объяснить. Ну разве ты не знаешь,- обратился он наконец-то к Торкланду,- что в конце времени случится великая битва Рагнарек? Разве ты также не знаешь, что Гунгнир - копье Одина - сломается и поэтому Великого сожрет Фенрир?

– Знаю,- озадаченно ответил Олаф, не понимая, куда это клонит пернатый.