Неподдающаяся
Шрифт:
И мы побежали налево.
Ирик командовал, мы бежали. Мне все больше и больше становилось не по себе. Почему коридоры все еще пусты? Почему нас не ловят? Все еще свободны или над нами издеваются?
Внезапная мысль заставила сердца стукнуть в унисон и резко замереть. Мне стало очень и очень плохо. А зачем нас ловить, если и так понятно, куда и зачем мы…
– Вот эта дверь!
– крикнул Зябус.
– Рисе, стой! Я, кажется…
Но Рисе меня даже не услышал, ворвавшись вслед за Иллом в темный проем двери. И конечно, он так и
Большая темная спальня. Широкое ложе, укрытое черным шелком и лепестками алых роз, среди которых спокойно спит окруженная ореолом невероятно белых прядей волос изящная девушка, лицо которой будто светится изнутри спокойствием и красотой. Мы все застыли напротив кровати, оглушенные и еще не отдышавшиеся. Ноги гудели, сердца колотились вразнобой, а глаза жадно пожирали ту, которая, наверное, была мною… Нет, не верю.
Изящная. Гибкая. Стройная. С длинными пушистыми ресницами, тонким изгибом бровей и мраморно-белой кожей… она не могла быть мной. Слишком красива, невинна и… чиста. Неужели именно она убивала в переулках своих жертв, мучилась в огне и сбежала, чтобы родиться вновь? Слишком хрупкая. Совсем беззащитная.
А рядом с девушкой, положив руку на согнутую в колене ногу и откинувшись на каменную стену, сидел высокий черноволосый парень с алыми рубинами глаз и смотрел на меня.
– Ты все-таки пришла,- мягко сказал он. И от звука его голоса кровь застыла в жилах. Я ощутила, что не могу пошевелить и пальцем. И никто бы не смог.- Вернулась. К нам.
Он встал. Черный шелк распахнутой на груди рубашки лишь подчеркивал невероятную белизну кожи. Доходящие до колен облегающие кожаные штаны, заправленные в высокие, потрепанные временем сапоги.
– Я… скучала… я…
Он подошел, снял с моего плеча ирика и провел ладонью по его шелковистому меху. Ирик выглядел таким несчастным, что я дернулась вперед, почти разорвав оковы его магии. Почти.
– Хозяин ждет.- С мягкой улыбкой он провел рукой по моей щеке.- Он знал, что ты одумаешься. Пойдем.
Горячая рука сжала мою кисть, и меня буквально швырнули на постель. Я взвизгнула и процарапала когтями покрывало, разметав лепестки роз.
– Нуже, Ишша, возвращайся в свое тело. Быстро.
Каждое его слово теперь больно стегало по нервам. Не повиноваться было нереально. Однако что-то все-таки сдерживало его мощь. Что-то, что огнем обхватывало кисти, шею, лодыжки… Браслеты! Я ошарашенно взглянула на них. И ведь почти забыла, что теперь у меня другой хозяин.
Шею больно вдавили в постель. Стало трудно дышать. Когти вспороли плоть и вонзились внутрь, пройдясь по позвонкам.
– Тебе помочь?
– Ласково, на ушко.
Меня передернуло, но я уже захлебывалась кровью, дышать было невозможно в принципе.
Когти вонзились глубже, перерезая позвонки.
Тьма в широко распахнутых глазах отсеченной головы.
Он стоял и смотрел на окровавленное тело. С когтей капала кровь. Рубины глаз слегка подрагивали. Он ждал. И знал, что произойдет в случае неудачи.
Клинок Илла вспорол ему спину и вышел из груди. Он удивленно посмотрел на черное от шипящей крови острие и повернулся к спокойно стоящему рядом сновидцу.
– Не недооценивай меня,- сказал Илл.
Он улыбнулся, опустив голову и глядя из-за черного шелка волос.
– И не думал.
Когти Рисса вспарывают ему кожу, врываются в грудную клетку и разрывают бок, вонзаются внутрь и распарывают первое из четырех сердец.
Рисе спокоен и деловит и уже кромсает второе сердце. Сновидца уже нет на прежнем месте. Ему хватило и мгновения, чтобы выйти из-под действия гипноза рубиновых глаз. Клинок в его руке упирается черному в шею.
– Не двигайся,- холодно, почти равнодушно произносит Илл,- иначе тоже лишишься своей головки. А она мне пока еще нужна. Вдруг наша подруга не оживет? Вот и спросим твоего совета.
И третье сердце взрывается веером брызг под когтями Рисса. Впервые черноволосый чувствует боль. Впервые осознает, что и вправду недооценил этих двоих. А четвертое сердце уже бьется в когтях оборотня. Оба совершенно серьезны и абсолютно спокойны. Дурашливость ушла из глаз, вместо нее из них любовалась рубинами алых радужек его смерть.
Маленький Ирик сидел на груди белокурой девушки, что-то тихонько нашептывая. То ли заклинание, толи просто плакал. Рядом застыли трое, будто окаменевшие скульптуры из камня. И все ждали. Молча, напряженно… А девушка не спешила открывать глаза.
Я пришла в себя почти сразу. Чувствовала всех в этой комнате. Все понимала. Но не спешила осчастливливать окружающих своим бодрствующим видом. Я думала.
Тело было чужим и незнакомым. По сравнению с прошлым оно казалось легким и абсолютно беззащитным. Больше не было когтей, хвоста и клыков. И всего одно сердце! Даже сейчас я легко могла бы мысленно, одной лишь силой воли передавить пару артерий и почить с миром. Но… Кстати, а откуда здесь тело, я ведь мертва? Да, вторую половинку души я ощущаю и все воссоединилась с ней, но вот тел о… Странно. Мне решили дать новую жизнь? Спасибо, но предупреждать же надо. И потом, почему нельзя было подобрать что-нибудь более защищенное? Не понимаю. На шею капнуло что-то мокрое и прохладное. Кто-то плакал, царапая кожу острыми коготками. Ирик.
Я осторожно открыла глаза и задумчиво посмотрела на Зябуса. Ирик икнул, что-то пискнул и радостно повис у меня на шее.
Около кровати послышался стон, и на пол рухнуло чье-то тело. Сновидец и оборотень подошли ко мне, с интересом рассматривая лицо и фигуру. Я покраснела. Ничего себе, я теперь еще и краснеть умею!
– Ты как?
– Илл протянул мне руку, заляпанную чем-то черным. Рубашка на его груди была порвана и намокла от крови. Они что, еще и подраться успели?
Я неуверенно села, снимая Зябуса с шеи и сажая его как раз в протянутую руку. Ирик с Иллом удивленно друг на друга уставились.